Рискованный маскарад, или Все его маски
Шрифт:
Дверца кареты резко распахнулась и в проеме показалась массивная фигура Лайса.
Краем глаза Гвен заметила, что Саймон тут же принялся обмахивать лицо платочком, стараясь его прикрыть. Но Генри лишь мазнул по ее служанкам взглядом и испытующе уставился на Гвен: она интересовала его куда больше.
— Почему вы вернулись, миледи? — недовольно спросил он.
Гвен отдала недовольно рычащего Пум-Пуфа Джейн и молча протянула ему руку. Генри пришлось помочь баронессе выбраться из кареты. Саймон и Джейн последовали
— Вы не хозяин в этом доме, посему не вам спрашивать, зачем я вернулась, — сухо ответила баронесса.
Лайс внимательно следил за ней своими умными глазками и даже хмурил лобик. Явно не рад ее видеть. А у нее, дуры, сердце болезненно сжималось при виде Генри. Но она сумеет справиться с собой, задушит эту любовь к нему. Когда-нибудь… Через миллион лет.
Хотя ссориться ей с ним не следует, ведь в скором будущем ей придется обратиться к виконту за помощью.
Гвен подала ему руку, и Лайсу ничего не оставалось, как сопровождать ее в замок.
— Вы, может быть, слышали, что я приболела и с неделю пролежала в своей комнате? В какой-то момент мне показалось, что мне сделалось лучше, но по пути в Лондон я снова почувствовала себя плохо. Остановилась в трактире, но потом решила вернуться. В трактире за мной ужасно ухаживали, — посетовала она, заходя в холл замка.
— Вид у вас вполне цветущий, — недоверчиво прищурился Лайс.
— Вы солдафон! — не выдержала и вспылила баронесса. — Это у вас, Лайс, вид цветущий, хотя голову вы явно не долечили!
Она резко выдернула руку из его руки и отвернулась от него к спускающейся по лестнице хозяйке дома. Леди Корби Гвен повторила ту же легенду, и хозяйка милостиво, хотя и без особой теплоты, пригласила баронессу в дом.
— Благодарю вас, дорогая кузина. Если вы не против, я сразу поднимусь к себе. Я очень слаба.
— Ваши комнаты убраны. Можете занять их прямо сейчас. Я велю слугам позаботиться о постели и подать вам ужин наверх, — холодно отвечала ей леди Корби.
Гвен снова поблагодарила хозяйку и поспешила скрыться в своих комнатах. Она уже жалела, что решилась столь открыто привезти Саймона в замок. Этот пес, Лайс, может запомнить ее новую служанку, и объясняй потом, куда та делась.
Две горничные последовали за баронессой, и одна из них почти не переставая обмахивалась кружевным платочком…
67.
Саймон осторожно шел по темному коридору замка, прикрывая рукой пламя свечи.
Баронесса пыталась уговорить его остаться в ее комнатах и подождать, когда пробьет хотя бы полночь. Шелтон понимал, что это разумно, но он не мог так долго ждать. Черт возьми, о каком разуме может идти речь, когда Ева совсем рядом, на том же этаже, лишь несколько коридоров разделяли их! Да, пусть Гвен называет Саймона безумцем! Если он не увидит свою жену как можно скорее, он точно попадет в Бедлам!
Сердце его
Интересно, легла ли она уже или еще не спит?.. Скоро он это узнает.
Наконец, он подошел к заветной двери и прислушался. Тишина.
Тогда Саймон тихонько постучал. Не сразу, но Ева все-таки откликнулась.
— Кто там?
Одного звука ее голоса было достаточно, чтобы сердце бухнуло в груди!
— Это горничная баронессы Финчли, — пропищал Саймон, пытаясь справиться с охватившей его бурей эмоций.
— Входите.
Он толкнул дверь и вошел в ее спальню — в святая святых!
Ева в пеньюаре стояла посреди комнаты со свечкой в руке. Кудрявые волосы ее были распущены и красиво рассыпались по плечам и спине. В свете свечи они выглядели более темными, почти черными, но в них то и дело мерцали золотистые искорки.
Саймон понял, что поднял ее с постели, — но сонной она не выглядела. Он судорожно сглотнул от волнения. Она была совсем рядом, такая нежная, такая мягкая, такая любимая!
— Баронесса вернулась? Я не знала, — немного обеспокоенно сказала Ева, возвращая его своим голоском к действительности.
— Да, сегодня вечером. И она послала меня передать вам одно послание, мисс, — отвечал ей Саймон, старательно делая голос тоньше.
— Что-то важное? Давайте же его сюда! — взволнованно воскликнула Ева.
— На словах. Только сначала ответьте, нет ли здесь вашей горничной? — Любопытные свидетели Саймону были совершенно ни к чему. Он старательно вглядывался в темноту, но комната Евы была довольно большой, и он мало что мог различить.
— Здесь никого нет, кроме меня, — заверила его Ева. — Так что можете говорить свободно.
— Баронесса послала меня сказать, что встретила вашего мужа по пути в Лондон. Она сказала ему, что вы его простили.
Ева потрясенно ахнула.
— И… И где он сейчас? — прошептала она.
— Здесь, — тихо ответил Саймон, стягивая с головы чепец и парик одновременно.
Она обомлела. Она стояла перед ним и молчала. Саймон не сводил с нее глаз. Это первое мгновение встречи должно было открыть ему ее истинные чувства; он так надеялся, что она обрадуется ему, что бросится в его объятия!.. Но он не мог понять ее: взгляд Евы выражал лишь глубокое потрясение и скользил с его лица на платье и обратно.
— О! — выдохнула она, наконец.
— Я сам решил зайти и услышать от вас ответ. — Саймон больше не пищал. Но голос срывался и дрожал, выдавая обуревавшие его эмоции.