Рискуя и любя
Шрифт:
Она ощущала во всем теле сладостную истому. Ей никуда не хотелось спешить, ничего не хотелось делать. На нее снизошло состояние довольства и полного удовлетворения.
Его губы коснулись ее затылка, и она поняла, что он тоже проснулся. Она прильнула к нему и блаженно вздохнула. Как ей приятно просыпаться рано утром рядом с любимым мужчиной. В жизни найдется немного подобных моментов.
Его восставшее естество уперлось ей в ягодицы. Она хотела было повернуться, но он удержал ее. Она изогнулась, чтобы ему было удобнее. Он положил ей ладонь на живот и толкнулся в нее.
Ощущение граничило с болью, но возбуждало. Она прижалась затылком к его плечу, стремясь как можно глубже принять его в себя, и не сдержала стон.
Он застыл.
— С тобой все в порядке? — Его голос был хриплым от страсти.
Ниема не знала. Может быть.
— Да, — прошептала она.
Он провел рукой по ее грудям, слегка массируя кончиками пальцев их снизу — так ей больше нравилось. Незатейливая ласка вызвала у нее всплеск удовольствия. Он потер соски большим пальцем, медленно обводя, пока они не затвердели и не уперлись ему в ладонь. Джон так быстро выучил все, что ей нравилось, что это ее даже пугало: он не упускал ничего и внимательно изучал ее малейшую реакцию на его ласки. После первой же ночи любви он знал ее тело лучше ее самой.
Просунув под нее левую руку, он обнял ее за талию и прижал ладонь к венерину холмику. Его средний палец скользнул между складок ее плоти и слегка нажал на розовый бутон. Затем медленно задвигался в ней, заставляя ее тело двигаться вперед-назад под его пальцем.
Она вскрикнула, затрепетав от, восторга. Он что-то прошептал ей и обнял крепче, потом вновь задвигался.
— Я захотел тебя с первой минуты, как увидел, — негромко промолвил он. — Боже, как я завидовал Далласу! — Его правая рука ласкала ее грудь, бедра. — Я старался держаться от тебя подальше целых пять лет, будь они прокляты! Я дал тебе шанс выйти за мистера Добродетель, но ты им не воспользовалась, а мне надоело ждать. Теперь ты моя, Ниема. Моя.
Она оторопела. Он не из тех, кто бросается словами.
— Д-джон? — заикаясь, пробормотала Ниема. Она и понятия не имела, что творилось в его душе все это время. Да и откуда она могла это знать? Он ведь чертовски хороший актер.
Джон двигался в неторопливом ритме, который никак не соответствовал бешеному стуку его сердца.
— Я уговорил тебя принять участие в этой работе, потому что хотел быть с тобой. — Его рот двинулся вниз по ее шее и отыскал ту единственную точку между шеей и ключицей, где любое прикосновение воспламеняло ее ярче рождественской елки. Он лизал ее языком и целовал, удерживая в объятиях трепещущее тело. Она попыталась раздвинуть ноги, приподнять бедро, но он прижал ее ногу своей.
Ниема извивалась в неистовом желании утолить страсть. Как бы ни было приятно ощущать его палец, ей хотелось большего. Он довел ее до высшей точки, но не давал сбросить напряжение.
— Ты была права, — выдохнул он, и его дыхание опалило ей кожу. — Я мог бы найти кого-нибудь другого, кто поставил бы «жучок». Черт, я и сам в состоянии
— Позволь мне раздвинуть ноги, — умоляла она, обезумев от страсти. — Двигайся быстрее. Прошу тебя. Делай же что-нибудь!
— Не торопись, еще не время. — Он снова поцеловал ее в шею. Она потянулась правой рукой и ухватила его за ягодицу, впившись в нее ногтями. — В офисе Ронсара…
— Ради Бога, исповедуйся потом!
Он рассмеялся и отодвинул ее руку от своего бедра.
— Я вовсе не собирался заходить так далеко. Мне никогда раньше не приходилось терять голову. — Он зарылся губами в ее волосы. — Я хотел попробовать тебя, поцеловать тебя… и овладеть тобой. Я мечтал впервые овладеть тобой в постели, где я мог бы замучить тебя ласками, но уже не мог остановиться. Я забыл о работе и обо всем на свете. И стремился только к одному — сделать тебя своей.
Такие слова любая нормальная женщина была бы счастлива услышать из уст своего возлюбленного, пронеслось в голове у Ниемы. Но, черт подери, он произносит эти фразы, когда она буквально сгорает от желания. И то, что он говорит, возбуждает ее еще больше, поскольку каждое его слово вызывает у нее трепет.
— Ты думаешь, что конец нашей миссии означает и конец наших отношений. Не совсем так, моя дорогая. Ты моя и останешься моей.
— Джон! — выдохнула она. — Я люблю тебя. Но если ты сейчас же не примешься за дело, я…
Он расхохотался от удовольствия и подчинился. Приподняв ее ногу, он положил ее на свое бедро и задвигался быстрее и резче. Она замерла, и сладострастные судороги волнами прошли по ее телу. Он присоединился к ней прежде, чем она успокоилась.
И после она никак не могла унять дрожь. Наслаждение было слишком сильным и неистовым, и она до сих пор не могла поверить в то, что он только что сказал. Она обернулась к нему, и выражение его лица тут же стало непроницаемым.
Ниема улыбнулась, но ее сердце колотилось так сильно, что она едва вымолвила:
— Не думай, что я удовольствуюсь признанием, сделанным мне в спину. — Она коснулась его лица и ласково провела ладонью по его щеке. — Ты говорил правду?
Он вздрогнул и промолвил:
— Истинную правду.
— Я тоже.
Он поймал ее руку и прижал к своим губам, на мгновение лишившись дара речи.
Она поцеловала его в подбородок.
— Я не жду от тебя большего, чем ты можешь мне дать. Я же знаю, кто ты. У тебя есть работа, и я не прошу тебя ее оставить. Вполне вероятно, я сама вернусь в ряды оперативников.
— Меня это почему-то не удивляет, — с усмешкой заметил он.
Ниема жадно ласкала его, как будто за все эти часы так и не смогла насладиться его близостью, а только сильнее разбудила в себе желание. Проведя ладонью по его мускулистой груди, она поцеловала его в шею.
— Мы все уладим. А сегодня не будем принимать никаких решений. И завтра тоже.
Он вскинул брови и, перевернувшись, навис над ней, опершись на локти.
— Ты что-то слишком добра ко мне.
— Я не хочу тебя спугнуть.