Рисунок шрамами
Шрифт:
– Основное требование для поднятия станя – хорошо сформированный скелет и крепкие суставы. Детей поднять не получится ни у одного некроманта именно из-за несоответствия данному условию. Так что нет, детей я не поднимал. Никто не поднимал, хотя и пытался.
Ну вот. Снова всхлипываю. Так глупо… И нет сил обернуться и на него посмотреть.
– Теперь к основному вопросу. Я поднимаю станей, но не просто так. Это не мои решения, я просто исполняю назначенный судом приговор. Посмертное поднятие – наказание, как у вас лишение свободы. Некрогеры, знаешь ли, и так всё время в неволе, вся наша жизнь – сплошное
– Почти. Они не хотели отвечать на вопросы.
– Мерзкие суки.
Всхлип. Когда при тебе оскорбляют женщину, нужно возмутиться и поставить наглеца на место, но я испытывала… благодарность. Странное удовольствие, получаемому ненормальным для здорового человека способом, самобичеванием, к примеру, или нырянием в ледяную прорубь.
– Теперь твоя ненависть поутихла?
– Да.
– Тогда про девочку. Про ребёнка, которого ты привела.
– Говори.
– Невозможно прятать ребёнка в подвале, это не котёнок. Да и зачем? С ней всё будет в порядке.
– В порядке? Её мать сама мне её отдала! Отдала, потому что не хотела нести в деревню, которую покинул мёртвый лес. Там земля чёрная! Там такая грязь…
– Грязь совершенно не опасна. Я знаю, о какой ты деревне, я ездил туда и всё проверял. Лучше жить в домах, чем в норах карьера! Не знаю, почему та женщина отдала тебе девочку. Может, это вовсе не её дочь и она просто не хотела с ней возиться. Но в любом случае, нельзя держать ребёнка в подвале!
– Я бы нашла способ её пристроить! Если бы ты дал мне время!
– Но времени не было. Почему ты так боишься? Как будто её отвели на кухню и зажарили на ужин. В Некрогере не обижают детей, даже сао!
– И куда её дели?
– Отвезли в ближайшее поселение, отдали в приёмную семью. Какими бы агрессивными не были некрогеры друг с другом, но детей берегут. Любых, своих, чужих – не важно. Этого ты тоже не знаешь?
– Знаю.
– Ей будет там лучше, чем поблизости от некроманта, поверь на слово.
Я протяжно вздохнула. Убедительно, но поверить таким серьёзным вещам… Даже теперь. Хотя, признаюсь, теперь куда легче.
– Так случилось, что здесь, сейчас, мы с тобой одни. Никто нам не поможет, так что нужно действовать сообща. Если ты не желаешь меня видеть – я не стану настаивать, но всем будет легче, если…
Он замялся.
– Ладно. Больше нет никакого недопонимания?
Кроме моей свадьбы, которая была совсем не так радужна, как кажется со стороны? Кроме той картины, где Янис прижимается к стене, исписанной
– Нет, - сказала я.
– Тогда пойдём.
– Куда?
– Тут недалеко – тебе нужно промыть раны.
Ноги и руки, действительно, саднило, кожа, покрытая пылью и царапинами, противно ныла.
– Ладно, пошли…
Магический огонек двинулся с места и поплыл за нами.
– Почему огонек один? Тебе не хватает сил держать два? – забеспокоилась я.
– Я вижу в темноте.
Поразительно!
– Хочешь, и тебя научу?
– Это страшное искусство некромантии? Вербуешь сторонников?
Он пожал плечами.
– Должен же я склонить на свою сторону будущую королеву.
Я словно в столб врезалась.
– Что ты сказал?
– Неудачно пошутил?
– Я – королева?
Янис решительно остановился и заговорил:
– Я хочу сказать, что понимаю твой выбор. Сейчас не время, знаю, но я должен сказать, должен признаться - когда ты появилась в замке, для меня словно рассвет начался – осторожный, прекрасный. Возможно, поэтому мне показалось, что тебе плохо… с ним. С Рондо. Со всем нашим некрогерским двором. Я ошибся. Мне просто очень сильно хотелось, чтобы со мной тебе было лучше, гораздо лучше… вот и всё. Ничего страшного, пусть тебя не тревожит моё признание. Но я должен был сказать… просто знаю, что должен, и всё. Вскоре ты забудешь. Мы поднимемся наверх, и всё будет по-прежнему. Просто будь счастлива.
Он ещё секунду смотрел на меня, а потом отвернулся и пошёл вперед, а я машинально побрела следом, переваривая услышанное. В голове звучали чудесные звуки… чудные образы – яркие, сказочные, прекрасные. Сердце стучало сильно и уверенно.
Никогда раньше ничего подобного со мной не происходило.
Янис только что признался мне в любви.
И словно музыка звучит и кружит в танце…
И при этом он думает, что я вышла замуж за принца добровольно.
Как занятно.
Мы куда-то шли, не знаю, как долго, но, наконец, узкий коридор раздался вширь, и впереди замерцала темнота, наполняющая пустые жилые помещения.
– Вот вода.
В первой же комнате нашёлся облагороженный ручей – выдолбленная в камне чаша, где при желании можно было поместиться целиком. Но сначала – пить.
Вода, конечно, холодная, но вкусная ужасно.
– Потом иди туда, вдоль стены – там начнутся спальни.
Янис застыл, наблюдая за моей ладошкой, движущейся от ручейка ко рту.
– Хочешь? – спросила я, протягивая воду ему. Просто так, повеселиться, но он прямо на глазах побледнел.
– Ты меня дразнишь? Для тебя это всё игра?
– Да! Потому что когда мы вернемся, мне будет уже не до игр! Будущая королева, надо же было так сказать!
Но я разевала рот впустую. Зачем сейчас открывать ему глаза на реальное положение дел? К чему?
Он помедлил, но не ответил, молча развернулся и снова куда-то пошёл.
– Ты куда?
– Найду выход. Жди, я вернусь.
Отвернувшись к роднику, я закрыла горящие щеки руками и прыгнула, как была, в каменную чашу. Холод охватил меня, вода приласкала, успокаивая разгорячённую кожу, будоража предвкушением чего-то пока неизведанного, но слишком притягательного, чтобы его игнорировать – ведь я мамина дочь.