Рисунок шрамами
Шрифт:
– Что они совсем не отличаются от чистокровных некрогеров.
– И?
– Что их гораздо больше, чем нас, поэтому они тоже имеют право решать, как им жить. Мы в другом мире, полном других возможностей. Нет нужды выматывать себя бесконечными трудностями. Мы можем жить лучше! Нынешние властители этого не хотят понять! – её голос зазвенел, Мила коротко взглянула на Яниса и снова переключилась на меня.
– Текущее противостояние некромантов и сао нужно остановить. Некромант должен прекратить войну.
– Войну? – я оглянулась на Яниса.
– Вялотекущее истребление
– Но почему ты… - язык не поворачивался назвать ее проституткой, однако невысказанное изумление по поводу девицы лёгкого поведения, интересующейся политикой, повисло в воздухе. – Почему тебя вообще это волнует?
– Я беременна, - её глаза засверкали, как будто из серой воды выпрыгнули яркие рыбки. – И хочу, чтобы мой ребенок жил в новом мире. Чтобы старые традиции, жестокие, глупые обычаи не портили ему или ей жизнь, не превращали её в мучительное существование, во многом искусственно нагнетённое. Сао понимают, что нет смысла держаться за прошлое, но коренные некрогеры не дают им развернуться и построить новый мир. И не дадут. Потому что в сао не течет кровь властителей. Некромант должен что-то сделать!
– Янис? Почему он?
Говорим так, как будто сам некромант в комнате отсутствует. Он, кстати, стоял тихо, ведь понятно, что кружевница обращается лишь ко мне. А почему ко мне?
Хотя, да… сказать в лицо некроманту, что он должен делать… совершенно отчаянный риск.
– Он должен дать толчок к переменам! Больше некому. Даже если не хочет, если считает себя свободным от долга – долг никуда не делся. Хватит прятаться в темноте!
Я испуганно повернулась к Янису. Он смотрел на меня сверху вниз, как прежде – отстранено, равнодушно. Тёмный шёлк был неподвижен, как будто укрывал гроб с неподвижным телом. Траур. Печаль. Много печали.
– Мы тебя услышали, Мила, - пробормотала я, любуясь даже такими глазами. Печаль временна, уж я постараюсь лишить её власти.
Хотелось, чтобы кружевница убралась отсюда быстрее и унесла прочь все свои странные претензии и требования. А всё почему? Потому что меня душила ревность, пусть и не обоснованная. Но когда это разуму удавалось убедить себя не чувствовать лишнего, пустого и неприятного? Мне - никогда. Да, я понимала, что судьба народа некрогеров важнее моих личных переживаний, но от этого они, переживания, ничуть не становились меньше.
Кружевница ушла. Я отправилась в спальню, рассмотрела вполне добротную одежду и надела простое закрытое платье с длинными рукавами, а потом чулки, обувь и плащ. Для переноски вещей Мила принесла нечто похожее на рюкзак с ручками из толстой верёвки.
Тем временем доставили завтрак.
Мы позавтракали, быстро и молча, без игр в виде кормления друг друга, потому что каждый думал о своём. Янис ел на порядок больше вчерашнего.
И можно было уходить.
Но я не могла. Встала у порога и мяла в руках рюкзак, в котором практически ничего не лежало: какое-то потускневшее зеркало, не совсем новая расчёска, пара простых носовых платков – и не могла сойти с места.
Янис, со своим мешком на плечах остановился рядом, настороженно
Я вздохнула.
– Янис. Скажи мне правду. Я действительно не смогу сделать... сделать ничего для народа сао? Став королевой?
Он понял. По распахнувшимся глазам и крепко сжатым губам было видно – всё понял. Пристально посмотрел, резко прищурился и склонился к самому моему уху.
– Нет. Некрогеры, особенно правящие, никогда не станут слушать хабиршу, пусть даже пройдёт много лет. Ты всегда будешь чужой, хотя бы из-за одного факта рождения за пределами Некрогера. Таков закон.
– Ты не стал бы меня обманывать, правда?
Он почти прикоснулся к моему лицу губами и твёрдо ответил:
– К счастью, мне не придется тебя обманывать, потому что клянусь всем самым святым – я бы это сделал!
Во рту собралось столько слюны, что я судорожно сглотнула.
Тогда пора идти.
Глубокая некрогерская осень, хотя и походила на нашу, всё же отличалась. Чем? Вот мне тоже было интересно, чем именно. Летом различия бросаются в глаза – меньше зелени, меньше красок, но осень сглаживает цвета, поэтому несовпадения заметны куда меньше.
Выехали мы на лошадях. Янис ехал на прекрасном жеребце, а мне выдали довольно крепкую, но далеко не такую красивую лошадь. Это я не к тому, что хотелось бы красивую, нет, наоборот, удивлял сам факт – не подсунули кое-какую полудохлую, которая загнётся за первым же поворотом, а позаботились подобрать выносливую.
Не перестаю удивляться власти некроманта. И с такой властью жить вот так, в подвале, в нищете и одиночестве, когда мог бы легко заставить ходить всё население замка строем и исполнять малейшее желание… Таков Янис.
И это замечательно!
Он ехал чуть впереди, следя, чтобы я не отставала. Хотелось подогнать лошадь, поспешить, чтобы как можно быстрее оказаться подальше, ведь мало ли что задумает Рондо, но вокруг было на удивление пусто. Не то что никто не пытался нас остановить – вокруг вообще не было ни единого некрогера – совершено голая дорога, как будто все специально скрылись с наших глаз.
Не знаю, как это объяснить. На меня некрогерскому двору всегда было наплевать, но, похоже, и теперь, когда я официально следующая королева, ничего не изменилось. Посмотрите-ка – жена принца бежит из замка в открытую, и никто не сказал ни слова против. Кстати, надеюсь, перестать женой принца будет несложно, на досуге займусь изучением местных законов в этой области.
Чем дальше мы ехали, тем больше отодвигался прочь замок и всё, что с ним было связано. Со временем моё внимание стали привлекать окружающие дорогу поля, то и дело перемежающиеся каменными сопками, похожими на крепкие великанские пеньки. Видимо, создать между ними ровную поверхность, которую можно засеивать, стоило предкам некрогеров титанических усилий. Этим можно только восторгаться – столько труда. Энергетикой пропитан воздух, она будто дополнительный свет, излучаемый не солнцем, а землёй.