Риторическая теория числа
Шрифт:
Необходим и возможен переход от семиотики к механике времени. Этот переход намечен Декартом. Голос, являющийся проявлением числа, самой поверхностью, «корой реальности», по метафоре Гегеля, числа, и есть, в самом безусловном и необходимом смысле, то самое Я, которое звучит в знаменитом изречении Декарта: «Я мыслю, следовательно, я существую» (Cogito ergo sum). «Сogito» раскрывается Дерридой как «трансцендентальное означаемое», как «классический центр», безответственно властвующий над структурой. Система чистого разума, структура которого идентифицируется в соответствии со структурой времени, возможна как «новый центр» — трансцендентное означающее, но никогда не означаемое. Таким образом, мы имеем дело с риторической структурой богодоказательства, деконструирующей семиотический атеизм современной науки, наличный в содержательной форме термодинамики.
Риторическая
Раскрытие голоса как языка науки, речи в ее «трансцендентной плоти» как числовой структуры разума, выводящей солиптизм к «скорости света», к несокрытой тайне времени — риторическое начало того, чему у переписчика трудов Аристотеля нашлось имя «метафизика» как «следа» текста «Физики». Так Ньютон создавал «Математические начала натурфилософии» для того, что именовалось натурфилософией, но уже тогда было физикой.
Риторическая структура богодоказательства — это также универсальное исчисление, исчисление само по себе. Универсальное исчисление, исчисляющая риторика, в корне отлично от дифференциального, интегрального и иных аналитических исчислений. Универсальное исчисление исходит из понятия (формулы) единицы. Идея бесконечно малой величины, лежащая в основе современных частных исчислений, идея флюксии Ньютона, подлежит фундаментальной рефлексии». Исчисление бесконечно малых должно смениться исчислением в отсутствии первоначала, в отсутствии единицы исчисления, проект которого может быть выражен словами Дерриды о том, что: «... никогда ничего не существовало кроме письма, никогда ничего не было, кроме дополнений и замещающих обозначений, способных возникнуть лишь только в цепи дифференцированных референций.
«Реальное» вторгается и дополняется, приобретая смысл только от следа или апелляции к дополнению. И так далее до бесконечности, поскольку то, что мы прочли в тексте: абсолютное наличие. Природа, то, что именуется такими словами, как «настоящая мать» и т. д., — уже навсегда ушло, никогда не существовало; то, что порождает смысл и язык, является письмом, понимаемым, как исчезновение наличия»19.
Исчисление в отсутствии первоначала возможно лишь, как действие структуры трансцендентного означающего. Система настоящего исчисления есть чистое действие чистого разума, разум в чистом виде. Именно эту систему искали и предвкушали метафизики, метафизическая самоидентификация которых скрывала от них несокрытую тайну времени, данную в изначальности риторики — в человеческом голосе самом по себе, как в чистой структуре. Идея наблюдателя («говорения») есть лексическое описание проекта синтетического исчисления. Синтетическое исчисление есть простой дедуктивный вывод из численности. В синтетическом исчислении измеримость тождественна исчислению, значение тождественно процессу, значение образует процесс, которого до значения не было в «природе», в действительности числового ряда. Проблема современного научного знания таким образом — это проблема создания синтетического исчисления.
Основная операция синтетического исчисления — представление числа цифрой.
Огромное значение для подобной постановки вопроса, немыслимой для
современного ученого, для разработки вопроса о различении числа и цифры имеет попытка Дерриды значительно ослабить связь между означающим и означаемым, заключающаяся в противопоставлении phone (звука, голоса, живой речи) gramme (черте, знаку, букве, письму). «Phone на самом деле является означающей субстанцией, которая дается сознанию, как наиболее интимно связанная с представлением об обозначаемом понятии. Голос с этой точки зрения репрезентирует само сознание... Создается впечатление, что означающее и означаемое не только соединяются воедино, но в зтой путанице кажется, что означающее самоустраняется или становится прозрачным, чтобы позволить понятию предстать в своей собственной самодостаточности, как оно есть, не обоснованное ни чем иным, кроме, как своим собственным наличием»20.
Представление числа цифрой есть результат рефлексии числа, есть «объектное поле» действия сил механики времени, сил трансцендентного означающего. Подобно
Понятие «письма» у Дерриды, по мнению исследователей его философии, выходит за пределы его проблематики, как «материальной фиксации» лингвистических знаков в виде письменного текста: «Если «письмо» означает запись и особенно долговременный процесс институированных знаков (а это и является единственным нередуцируемым ядром концепции письма), то тогда письмо в целом охватывает всю сферу применения лингвистических знаков. Сама идея институирования, отсюда и произвольность знака, немыслимы вне и до горизонта письма»21.
Рефлексия числа осуществляется посредством математизации физики. Книга природы (физики) написана на языке математики (читается математикой). «Книга природы», меганаука, таким образом есть представление, изложение, описание чисел цифрами. Подобно тому, как книга есть представление, формализация слов буквами, лексическими и грамматическими формами. Таким образом, теория чисел и есть, собственно говоря, универсальная теория природы. Исчисление есть таким образом универсальный процесс природы (природа как процесс), развитие само по себе, процесс, представленный в цифровой форме. Представление числа цифрой есть фундаментальная технология исчисления, ноуменологическое существо феноменологии развития, основание техники как таковой. Так и представление слова образом (понятием) есть фундаментальная технология мышления, есть, собственно говоря, риторическая рефлексия.
Раскроем существо, феномен представления числа цифрой, как представление смысла значением — такова и будет технология синтетического исчиcления. Фундаментальное положение синтетического исчисления есть, в самом безусловном и необходимом смысле, формула единицы. Бесконечно малая величина аналитических исчислений есть, собственно говоря, также единица, как нечто одно, фиксируемое посредством анализа. Формула единицы есть дефиниция единицы, так как само понятие формулы единицы есть результат рефлексии числа. Формула единицы есть новая данность, заданность трансецендентной структуры богодоказательства. Формула единицы доказывает, показывает, выражает конкретно силу слова, является моделью слова, формой сущности голоса. Формула единицы есть устройство Вселенной в соответствии с принципом слова, когда самооформление слова есть произведение бытия, Книга бытия. Так, самооформление числа есть произведение природы, Книги вселенной. Формула единицы, в самом безусловном и необходимом смысле, есть формула времени. Синтетическое исчисление есть форма риторики. Трансцендентное означающее есть как, впрочем, и трансцендентное означаемое.
Мысль. Хроноцентрический мир
1. Хроноцентрический мир
«Земля (Вселенная) есть лента Мёбиуса (солиптическая лента)». Знание
есть сила, производящая мир. Знание есть также путь. Началом настоящего пути является геоцентрическая система мира. Геоцентрическая система мира есть первое знание, до этого первого знания был миф, ничто, из которого появилось первое знание. Геоцентрический мир как мир геоцентрического знания есть первое сознание. Первое человеческое сознание — это геоцентрический мир сам по себе, в чистом виде. Геоцентрический мир существует вместе с геоцентрическим знанием как его (первое) человеческое сознание. Геоцентрический мир тождествен первому человеческому сознанию. Геоцентрическая система мира есть генезис системы как таковой. Геоцентрический мир, вопреки обычным представлениям науки, не только не
«разрушился» (не «опровергнут»), но является одним из неизменных оснований сознания как человеческого сознания, присутствует, как фундаментальная структура сознания, формирующая повседневность. Сущностью повседневности является геоцентрический мир сознания. Коперник не изменил тех реальных представлений, которыми образуется, удерживается повседневность как нечто одно, действительное. Эффекты, в результате которых геоцентрическая система мира постепенно, а затем одним рывком была сменена в истории познания гелиоцентрической системой (смена дня и ночи, линия горизонта, «возвращение в ту же точку при движении по прямой по поверхности Земли», доказывающие, что «земля есмъ шар») — суть эффекты самоописания геоцентрического сознания, изменяющего это сознание. Гелиоцентрический мир — это геоцентрический мир, существующий во времени. В таком виде он есть уже у Аристотеля в его учении о перводвигателе.