Ритуал для призыва профессора
Шрифт:
— Ирина, ты серьезно? — испуганно пролепетала девушка и заозиралась, словно ища пути к бегству.
В ответ я грозно глянула на трусишку и кивнула, указав ей на выход. Тяжело вздохнув, Марика поплелась куда послали. Я же мысленно пожелала профессору Шау не упустить момент. Если не дурак, так окрутит девушку пока та тепленькая.
Дверь хлопнула, и я снова осталась одна.
— А к моему сердцу у тебя никакой тропинки свежеприготовленной нет? — услышала я тихое за своей спиной.
Вздрогнув, ощутила, как мне на
— Ты напугал меня, — выдохнула я.
— Я не хотел, прости, — Хаул склонился и поцеловал меня. — Чем тебя заинтересовали ходоки?
— Ты слышал наш разговор? — нахмурившись, уличила я его в подслушивании.
— Да, и мне не стыдно, — выражение лица жнеца было просто ангельским, — хорошую стратегию ты разработала, кстати. Я бы с удовольствием стал жертвой твоего женского произвола.
— А мне разве нужно тебе доказывать, что я достойная женщина? — не удержалась я и поддела мужчину.
Хаул все веселье разом подрастерял и даже нахмурился.
— Я опять что-то лишнее сказал, да? — озадаченно пробормотал он.
— Нет, но мне казалось, что у нас с тобой иной уровень отношений, чем у Марики и профессора Шау, — жнец расслабился и снова лукаво улыбнулся одними губами. — Но, если тебе так хочется, я могу покормить тебя вкуснейшим борщом, — сделала подкупающее предложение я.
— Позже, милая. И лучше я тебя побалую тушеным горошком. Я неплохо готовлю, это одно из моих достоинств, — похвалился этот "собиратель душ и подниматель мертвых"
— Эээ, нет, — я как представила этот сомнительный гороховый деликатес, так поплохело разом. — Давай, сначала изучим вкусы друг друга, а потом ты не станешь мне предлагать такие кулинарные ужасы.
— Но ты ведь не пробовала даже, — насупился он.
— Мясо готовить умеешь? — смягчилась я.
— Конечно, чего там готовить: замариновал, отбил с двух сторон, в соке ананасовом выдержал и жарь.
У меня потекли слюнки, как только я представила, какой должен быть вкус у этих отбивных.
— Я хочу это попробовать, — вздохнув, я покосилась на казанок с рисом и овощами и сникла.
Переведя взгляд на стол, снова уткнулась в изображение магов — портальщиков, способных открыть проход в межмирье.
— А ты вообще много знаешь о "ходоках"? — с надеждой спросила я.
— Конечно, я же храмовник, а знания истории у нас обязательны.
Обойдя меня, Хаул придвинул еще один стул и присел рядом. А потом, хмыкнув, ухватил за руку и потянул на себя. Я и сообразить не успела, что он хочет, как оказалась сидящей на его коленях. Вокруг меня сомкнулось тяжелое и тесное кольцо его рук. Зарывшись носом в мои волосы, жнец глубоко вдохнул, словно наслаждаясь запахом, идущим от них.
— Посиди немного вот так со мной, — шепнул мужчина, — а за это я расскажу тебе все, что хочешь.
Улыбнувшись своим мыслям, я пригладила темную шелковую ткань его рубашки.
— Все
— Про ходоков, — тут же воздвиг рамки дозволенного храмовник.
Это мне не понравилось. Подняв голову, я заглянула в его чистые серебряные глаза.
— А о себе? Мне ведь нужно знать, в чьих объятьях я нахожусь. Это не честно с твоей стороны — темнить и увиливать, — упрекнула я его.
— Мне кажется, ты уже все обо мне знаешь, — выдохнул Хаул, его голос стал грубее и серьезнее. Подняв руку, он нежно провел тыльной стороной ладони по моей скуле. — Так много обо мне не знает никто!
— Я вообще практически ничего о тебе не знаю, — подавив в себе смущение, я скептически приподняла бровь, — ты же ничего не рассказываешь почти. Только о семье своей и то в общих чертах.
Он отвел взгляд и вернул руку на мою талию, обняв меня крепче.
— Что ты хочешь узнать еще, Ирина? Я храмовник: жнец — собиратель душ. Ну, что я могу интересного о себе поведать: в скольких битвах я участвовал? Сколько душ вырвал из тел? Сколько из умирающих умоляли меня пощадить? Это не то, о чем я хочу хвастать. Мне нечего тебе рассказать. Я бы и рад, но…
В его голосе проскальзывала какая-то потерянность. Словно он стыдился того, кем является. И меня это задело. Он достойный мужчина: я никогда не поверю в то, что он обошелся с кем-то плохо вопреки своей совести. Ведь даже декану, в момент моего прибытия, в обиду он меня не дал. Хотя вокруг стояли еще десять властью наделенных храмовников. Стояли и просто наблюдали.
— А не надо про это, — я положила ладонь на его грудь, ощущая, как бьется под ней сердце, быстро и громко. — Что ты любишь? Чем увлекаешься? О чем мечтаешь? — задала я первые пришедшие в голову вопросы. — Мне не интересен ты, как служитель храма, меня интересует мужчина по имени Хаул ДартФао.
Жнец накрыл мою ладонь своей, поглаживая большим пальцем запястье.
— Что я люблю? — он призадумался. — Тебя я люблю.
Мгновенно смутившись, я уткнулась ему в плечо.
— Увлекаюсь? — продолжил он, задумчиво. — Люблю боевые искусства. Я даже преподавал в школе при центральном храме детям храмовников. Но теперь все свое свободное время я вынужден проводить с кучей документации, посвященной этой академии. Если ближайшая комиссия не выдаст нам лицензию, я сорвусь и кого-нибудь упокою.
Хаул тяжело выдохнул и легко поцеловал меня в волосы.
— Ты ведь тоже работаешь по вечерам, Ирина, можно мне приходить к тебе со своей кипой бумаг?
— Можно, — тихо прошептала я, наслаждаясь его прикосновениями. Столько нежности и трепета в них было.
— Так чем тебя заинтересовали ходоки? — Хаул приподнял книгу и взглянул на ее название.
— А вот секрет, — я мило улыбнулась, — расскажи о них.
— Мне не нравится, что ты что-то недоговариваешь, — нахмурился он.