Ритуал для призыва профессора
Шрифт:
— Уволим, милая, — Хаул нежно приобнял меня за плечи, — два десятка профессоров покинут стены Академии, как только Фигр получит на руки лицензию с печатью. На их место уже подобраны другие кандидатуры, да не самые именитые фамилии, зато светлые головы.
— А сейчас почему нельзя их убрать? — мой привычный мир буквально крошился под натиском реальности Эргании. Я даже в самом страшном сне себе представить не могла, чтобы преподаватели моего родного ВУЗа устроили бы такую толкотню только за одно право выскочить в коридор раньше всех.
— Сейчас
— Зачем? — вот чувствовала я, что храмовники тоже не так просты.
— Они наивно полагают, что займут тут самые высокие посты и будут обучать своих аристократиков, при этом уверены, что смогут выжить простых крестьянских детей за стены "Храма науки", — подленько как-то похихикал Морк.
— Иии, — подтолкнула я мужчин к дальнейшему рассказу, — как они это думают провернуть?
— Ну, родная моя, конкретно эти высокородные мужи науки с чего-то взяли, что магия у детёнышей аристократов сильнее и чище. Поэтому они радеют за отбор студентов по принципу: кто одареннее, тот и поступает. Ну, мы и не мешаем. Пусть, не все же нам на себе тащить, и с них хоть капля воды будет.
— Капля воды, — не поняла я.
— Присказка такая: "с самого колючего кактуса хоть капля воды в жару".
Ага, поняла я, это что-то вроде нашего: "с паршивой овцы хоть шерсти клок". Ну, в принципе верно.
Постепенно аудитория опустела. Мы выходили последними. Не знаю, почему не тенями, но видимо храмовники умеют передвигаться и как обычные люди.
Выйдя из административного здания, мы направились в мою комнату. Хаул не отходил от меня ни на шаг, словно действительно охранял.
В абсолютной тишине мы прошлись по аллейке. В воздухе витал запах свежести, как бывает после дождя. В лужах отражалось вполне привычное для меня солнце и только летающие в небе драконы напоминали, что я не на родной Земле.
— Хаул, а почему ты никогда не спрашиваешь ничего о моей прошлой жизни? Тебе не интересно, — тихо спросила я, глядя на разноцветную крупную птицу, сидящую на газоне. Красивая и такая необычная.
— Я боюсь услышать о твоем женихе. Не хочу знать ничего о том, кого ты любила до меня, — тихо ответил он, сжав руку на моей талии.
— Ты ревнуешь? Это ведь смешно. Он остался в прошлом, а ты в моем настоящем и будущем, — улыбнувшись, я заглянула ему в глаза. Ууу, серьезный такой, нахмурился.
— Я понимаю это, — он сдержанно кивнул, — но не хочу даже напоминать тебе о нем. Хотя мне интересно, как ты жила. Я часто разглядываю твои картинки в книге, где ты маленькая с бабушкой и дедом.
— Откуда ты знаешь, что это мой дед и бабуля? — я вспомнила о своем фотоальбоме и тяжело вздохнула.
— На обороте все подписано, — Хаул склонился и легонько поцеловал меня в макушку. — Я верну тебе эти карточки, не переживай. А пока я сам в одиночестве смотрю картинку и читаю на обороте о том, что вы отмечаете, кто изображен на портретах и где происходит событие. Я каждый вечер разглядываю их перед сном.
Да, я и забыла: бабушка всегда
— Их могилки остались в моем мире, — тихо поделилась я своими переживаниями, — никто не придет на кладбище, не приберется, не поставит цветы. Это тяжело осознавать.
Где-то недалеко загалдела стайка птиц. Покрутив головой, я не нашла, откуда доносится гвалт.
— Могилы нужны живым, милая моя. Они для нас. А мертвым уже не важно: будут ли на их могилах расти сорняки или нет. Их души ушли в иные измерения. Тело всего лишь оболочка. Так что не переживай. Главное, храни память о близких в сердце и их душам будет легче уйти на перерождение.
Слова Хаула немного задели меня.
— Ты так просто об этом рассуждаешь!
— Я некромант, Ирина. Кому, как не мне, об этом знать. Могилы для живых, мы приходим туда, чтобы вновь ощутить себя рядом с близкими и любимыми. Это нужно нам, но не душам. У них впереди новая жизнь.
После его слов мне стало чуточку легче.
Поднимаясь к себе в комнату, я вспомнила, какой там сегодня был беспорядок, и мысленно приготовилась к очередному сюрпризу от своего дракоши. И Дрюня меня не разочаровал!
Войдя в комнату, я встала как вкопанная.
— Не понял, — Хаул криво усмехнулся. — Это что за постирушки такие мировые?
— Дрюня! — взвыла я сиреной. — Это что такое?
Дракошечка тут же показался из ванной комнаты с охапкой постиранных вещей. Моих вещей! Я подняла руки и беспомощно указала на веревки, протянутые через всю комнату. Их было столько, что казалось, паутину кто-то сплел. Но это не главное. На них висели мои кофточки, блузки, брюки, джинсы, носки и, как вишенка на торте, прямо в центре комнаты моё нижнее бельё! Все! Вот как на показ.
Дрюня, молча, с важным видом прошагал до пустующей веревки и, неуклюже взлетев, медленно махая травмированным крылом, принялся развешивать остатки моего гардероба.
— Дрюня, а хоть что-нибудь сухим ты оставил. Мне сейчас во что переодеваться?
Кажется, до дракончика кое-что стало доходить. Он внимательно осмотрелся, прошагал в дальний конец комнаты, где были раскиданы вещи из багажника, и, вывернув пустые сумки, просто развел лапками. Немного подумал и зорко глянул на Хаула.
— Если он собирается то же самое проделать и с моим гардеробом, то я против, — рассмеялся он.
— Хаул, у нас свидание накрылось медным тазом, а тебе смешно. Мне же теперь переодеться не во что, а идти в том, что на мне сейчас, я отказываюсь.
Мой храмовник вмиг стал серьёзней. Еще раз оценив всю мощь заботы и хозяйственности моего Дрюни, только покачал головой.
— Ну, удружил чешуйчатый. Это я тебе припомню, — проворчал жнец.
— Во что мне теперь переодеться? Это же всё за день не высохнет. Тут же влажность сумасшедшая. Ну, Дрюня, ну спасибо, дорогой!
— Дрюня хороший, — заявил мой "золушек". — Дрюня жрать сделала.