Ритуальное убийство

Тира Видаль

– Анжела! Петрова Анжела!

– Хорошо. Олег, ты запиши все имена, фамилии, адреса… Ну, сам знаешь, что в таких случаях может понадобиться. А я пока объявлю девушку в розыск. Мне думается, что она найдется жива и невредима в ближайшее время. Сидит себе где-нибудь под кустом и льет слезы. – Олег кивнул и вновь обратился к нашему потерпевшему.

Когда я выходил из кабинета, голос мужчины все еще звонко раздавался до тех пор пока я не свернул на лестничный пролет.

– Ох уж эти спортсменки! – вздохнул я. – Не хотел бы я, чтобы моя дочь Дашка с юных лет сломала себе психику спорами, интригами,

ненавистью и… заговорами. Как я доказывал жене, что спорт не нужен нашей дочери. Мы тогда, помниться, здорово поспорили. Наверное, Вера до сих пор затаила на меня обиду за то, что отговорил, не позволил. А вот теперь… – мои мысли перекинулись на дочь. Сейчас – это самостоятельная самодостаточная женщина, с прекрасной перспективной работой, и замужняя мама двоих мальчишек-погодков. Хорошо, что я сумел отстоять девочку, наперекор желаниям и амбициям семьи. Может быть, спортивная карьера ребенка была бы достаточно успешной, как знать, а может быть. она вот так бы сейчас пряталась в закоулках чужого города.

А утром в полиции раздался звонок – в кустах центрального парка, что недалеко от дворца спорта, найдено тело молодой девушки. Я срочно выехал на место преступления и открывшаяся мне картина шокировала, заставив отшатнуться от увиденного.

На сверкающем в лучах восходящего солнца белом снегу алели красные брызги. И самое ужасное заключалось в том, что это было необыкновенно красиво.

Однако стоило перевести взгляд на неподвижное тело, по коже сразу пробежали миллионы мурашек и волосы на голове зашевелились.

На девушке был одет лишь легкий спортивный костюм в котором обычно выступают гимнастки – необыкновенно красивый, с ярким рисунком из блесток, люрекса и папильоток. Ноги и руки девушки были раздроблены, как будто-то убийца неистово молотил по ним молотком, или обухом топора, или каким другим подобным предметом. Голова неестественно вывернутая, расколотая почти надвое, была направлена лицом вверх, и смотрела в небо пустыми глазницами. Верхняя одежда девушки аккуратно свернутая лежала в трех шагах от жертвы.

Вид искалеченного преступником ребенка вызвал во мне досаду и сердечную боль.

Что-то меня насторожило, но что именно мне не удалось сфокусировать в мозгу. Липкий страх и предчувствие, что это только начало, проник за воротник теплого пальто и прокатился по позвоночнику. На мгновение мне представилось лицо дочери, подающей надежды спортсменки, вот так вот закончивший жизнь в свои неполные пятнадцать лет. Стряхнув наваждение, я наклонился к трупу. И вновь возникло ощущение чего-то неправильного.

– Что скажешь, Егор Генадич? – спросил я судмедэксперта, все еще всматриваясь в изуродованное тело.

– Работал один человек! – начал монотонно докладывать тот. – Обрати внимание, жертва не была изнасилована. Но кто-то очень здорово поработал… – он запнулся подыскивая слова. – Над девочкой издевались не один час. Сначала ей переломали кости ног, потом руки и только потом голова.

– А выколотые глаза?

– Кто знает… возможно ее не хотели убивать. А только изуродовать. Поэтому выкололи глаза, чтобы жертва не могла опознать преступника.

– Погоди Генадич, что-то не сходится. – в моей голове стали проясняться мысли. – Ты говоришь, что жертве

выкололи глаза уже после того, как изуродовали тело – это значит что преступник не боялся, что жертва его опознает, иначе сделал бы это в первую очередь. Значит он был готов ее убить. Но зачем тогда так мучить? Чтобы выведать что-то для себя интересное? Если ты хочешь просто убить – ты убиваешь. Но здесь похоже, что девушку пытали?

– На пытки тоже не похоже! – заявил Егор. – Здесь, посмотри на раны – вот след, неясный, но разглядеть можно – мне кажется, что ноги девочки пытались сломать, но не вышло – кости оказались крепкими – это же спортсменка, которая наверняка укрепила организм протеином, кальцием… а потом уже раз за разом ломали еще и еще раз. Потом руки – та же история.

– Думается мне, что здесь просто расправились с конкуренткой.

– Это уже твое дело! – судмедэксперт защелкнул свой чемоданчик и отправился к служебному авто, бросив через плечо. – Заключение пришлю как обычно!

Я же еще некоторое время постоял, обдумывая его слова.

– Может статься, – говорил я Олегу позже, сидя в кабинете и рассматривая фотографии Марьяны, – что тут замешана ее конкурентка – как ее там?

– Анжела Петрова?

– Она самая. Посуди, две девчонки, обе достаточно перспективны. Обе в одной команде. Это значит, что их тренеру по сути все-равно, кто победит. Он получит свою прибыль в любом случае. Но девушки ненавидят друг друга, и видят одна в другой только соперниц. Давай-ка ты смотаешься к ней в номер и поговоришь с сглазу на глаз. Если она будет сопротивляться – привезешь ее сюда.

– Кстати, Антон Петрович строго наказал вести дело в строжайшей секретности. Не хватало нам, как он выразился, паники среди спортсменов. Да и нам прилетит, что не смогли предотвратить трагедию, несмотря на такое количество камер и полиции.

– Да, если пресса узнает, что лучший способ избавиться от соперницы – это ее убить, и считай, победа у тебя в кармане, нам несдобровать. Давай-ка усилим охрану остальных участниц, мало ли…

– А по-моему было бы здорово, если преступник или преступница переубивает всех конкуренток, тогда нам останется его или ее взять голыми руками.

– Вот балбес. – беззлобно пожурил я напарника. – Нам сейчас не до шуток. Нужно будет договориться что сказать о снятии спортсменки с участия. Придумать достоверную версию ее отсутствия.

– А почему вы думаете, что это была преступница, а не преступник. Ведь тренерам тоже есть резон избавиться от соперницы своей подопечной.

– Я никого не сбрасываю со счетов. – зло бросил я. – А ты давай не засиживайся. Я пошел пообщаюсь с прессой, припугну их, чтобы держали языки за зубами, хотя бы до окончания чемпионата.

Мне стоило большого труда убедить наших доблестных тружеников пера умолчать в интересах следствия о трагических событиях этой ночи. Я вернулся в кабинет выжатый как лимон, и заварив себе чай, стал ждать новостей.

Олег вернулся первым с неутешительными вестями:

– Анжела Петрова пропала.

– Вот только этого нам еще и не хватало. – устало выдавил я из себя. – Подруга – еще одна жертва, или убийца?

– Или как свидетельница преступления испугалась и затаилась.

– Что по этому поводу говорит ее наставник?