Роар
Шрифт:
— Помни, — сказала она, — будь милым. Нам нужна её помощь. Не теряй самообладания.
Локи хмыкнул в ответ. Возможно, он и был немного раздражителен в последние дни, но что ему оставалось делать, когда Роар всё ещё лежала без сознания в Скале? Ему пришлось оставить её ради поездки в город. Они не смогли так быстро подкупить себе вход в город за такое короткое время, и двоим было гораздо легче проникнуть внутрь, чем целой команде, да еще и с громоздкой металлической повозкой.
Они свернули в дальний ряд рынка и по скрытой лестнице спустились в заброшенный
Джинкс сказала, что сидевшая там женщина была одной из старейших и мудрейших ведьм в мире, но больше походило на то, что они наткнулись на дешёвый развод с предсказаниями. Какое-то время эта женщина жила в горах Сахрейн, неподалёку от того места, где выросла Джинкс, и мать Джинкс привела её к ведьме, когда та была ещё маленькой и её магия вышла из-под контроля. Джинкс не могла сказать, что именно предсказала эта женщина, только то, что она могла, и её способности были совершенно реальны.
Его тело напряглось, когда Джинкс пошла вновь позвонить в колокольчик, висевший возле занавешенной кабинки. Никто не ответил. Его сердце начало падать, жаля, будто погружалось в кислоту. Джинкс снова позвонила в колокольчик, и занавес раздвинулся. Невозможно было рассмотреть что-либо внутри, но когда Джинкс нырнула за занавеску, он без колебаний последовал за ней. Занавес опустился на место, погрузив всех в темноту. По его шее пробежал холодок, и он вздрогнул.
Из ниоткуда перед ними вспыхнула свеча, маленькое золотистое свечение в неподвижном, тёмном пространстве. А затем, вспыхнув все сразу, загорелись десятки свечей. Ведьма сидела за столом, внимательно наблюдая за ними.
Он ожидал, что она будет старой и дряхлой. Она была старой, но далеко не дряхлой. Её серебристые волосы свисали длинными волнами, осанка была прямой. Смуглое лицо было гладким, и он заметил лишь несколько морщинок на шее и на тыльной стороне ладоней. Её глаза были жуткого, размытого синего цвета.
— Джессамина, — произнесла женщина. — Сколько лет, сколько зим.
Её голос полз по его коже, и создавалось ощущение, будто он прильнул к нему, узнал его. Он подавил дрожь. Джессамина. Он уже давно не слышал, чтобы кто-то так называл Джинкс.
— Привет, Авира. Рада тебя видеть.
Старуха засмеялась.
— Неужели? А вот он выглядит не особо радостным от встречи со мной, — сказала она, ткнув большим пальцем в сторону Локи.
Локи выпрямился и постарался выглядеть более расслабленным, насколько это было возможно в его беспокойном
— Меня зовут Локи, — сказал он. — И я очень рад познакомиться с вами.
Её губы изогнулись, явив ещё несколько морщин.
— О, я знаю. Духи очень хотели рассказать мне о тебе. Ты выглядишь таким же расстроенным, как они сказали. — Локи напрягся. — Джинкс не говорила тебе, что я ведьма, призывающая духов?
— Я говорила ему, — сказала Джинкс. — Просто ты напугала его, вот и всё.
Авира осмотрела Локи, её глаза были пугающе проницательными. Когда её взгляд не пронзал его насквозь, он кружил вокруг его головы, как будто она смотрела на что-то, чего он не мог видеть. Он почувствовал, как что-то ползёт по его затылку, и ему пришлось бороться с собой, чтобы не прихлопнуть воображаемых тварей вокруг.
— Ты должен научиться находить выход из ситуации даже среди вещей, которые выбивают тебя из колеи, юный охотник. Ибо тебя ждут гораздо более тревожные вещи.
Холод пробежал по его груди. Если это и было предсказанием, то ему оно не понравилось. Но Авира больше ничего не сказала. Она только повернулась к Джинкс и произнесла:
— Садись. Расскажи о цели визита.
Джинкс села за стол перед ведьмой, а Локи встал позади неё. На столе лежал образец каждой из стихий — пламя от свечи, чаша с водой и песком, и то, что он распознал как магию бури. Последний образец находился в откупоренной бутылке, но каким-то образом магия оставалась внутри, а не выливалась наружу.
Он скрестил руки на груди и слушал, как Джинкс рассказывала Авире об особенностях Роар и о том, как она справилась с бурей небесного огня. Локи наблюдал за лицом ведьмы, пытаясь разглядеть хоть какой-нибудь признак узнавания или эмоций, но женщина была непроницаема. За исключением тех моментов, когда её глаза отрывались от Джинкс, и она смотрела на открытый воздух, как будто там был кто-то ещё, заполняя пробелы истории.
Когда Джинкс закончила свой пересказ всей истории, она сказала:
— Нам потребуется несколько недель, чтобы добраться до Локи и удостовериться в правдивости рассказа проповедника. Вместо этого, мы подумали, что ты могла бы увидеть это для нас. И если ты не против, мы надеялись, что ты сможешь взглянуть на Роар. Она до сих пор не очнулась и…
— Мне не нужно видеть эту девушку. Она проснётся, когда будет готова.
Локи рванулся вперёд.
— Но ведь она проснётся, да? — в его голосе прозвучало отчаяние, которое, как он знал, он должен был бы скрыть.
Он знал, что лучше не показывать свои эмоции кому-то, в ком он не был уверен, что может доверять, кому-то, кто мог легко манипулировать им.
— Мои способности так не работают, охотник. Я вижу действия, причину и следствие. Моя способность видеть и понимать дух не распространяется на живых. Она проснётся. Это всё, что я могу сказать. И когда она это сделает, это будет совсем другая жизнь в отличие от тех, которые она вела раньше.
— Ты слышала что-нибудь о Локи? — спросила Джинкс. — Или может видела что-нибудь в своих видениях?