Робаут Жиллиман: Владыка Ультрамара
Шрифт:
Гигантский орк прибавил ходу и вырвался вперед орды. Монстр был вдвое выше Таркуса, а его морда выглядела бесформенной массой шрамов вокруг кривых клыков. Наступая, он размахивал огромным топором. Пули ударили сержанта в спину, и он, споткнувшись, налетел на оружие врага. Лезвие пробило ворот его брони и вспороло горло. Таркус потерял возможность говорить и дышать. Кровь хлынула в его легкие. Воин вскинул болтер с зажатым спусковым крючком, прошив орка разрывными снарядами.
Враги сзади прекратили стрелять — они нагнали последних разведчиков. Колун вошел в череп Ризона. Таркус развернулся, чтобы отомстить, и тут зверь с металлическим кулаком ударил его в грудь. Броня выдержала, но удар
Раздавались и другие — слабые, дребезжащие, они звучали в его ухе. Это Сиррас выкрикивал имена сержантов разведывательных отделений 223-й роты. Ему никто не отвечал.
Таркус попытался, но не смог, захлебываясь кровью. Его руки отяжелели и двигались слишком медленно, тогда как орки истязали его с силой и скоростью подлинно дикой, неукротимой, взрывной жизни.
Сержант не прекращал попыток, даже когда тьма опустилась на его глаза. Он надеялся, что капитану хватит времени, чтобы подготовить тварям теплый прием.
Вокруг него воцарилась тишина. Орки разевали свои поганые пасти, но из них не вырывалось ни звука.
Лезвия находили щели в его броне. Топоры поднимались и падали. Он смотрел на них совершенно бесстрастно, словно они больше и не терзали его тело.
«Хватит ли?» — задумался он, но спросить больше было не у кого.
Таркус погружался в землю, утопая в зеленом приливе.
5
Заражение
Сохранение
Отступничество
Конфликт тактических потребностей должен быть разрешен путем строгого приложения теории. Теоретические методы позволяют определить относительную значимость конкурирующих задач. Такое соотнесение является критически важным, поскольку сделать неправильный выбор — все равно что вложить оружие в руки врага. Любая ошибка чревата самыми серьезными последствиями, и одно-единственное действие может привести к поражению независимо от тактики противника. Более того, соперник может вообще не прибегать ни к какой тактике. Война — это самобытное явление, и хотя ее определяют принимаемые участниками конфликта решения, верные либо пагубные, ни одна из сторон в полной мере ее не контролирует. В лучшем случае войну можно направить в нужное русло, но такая возможность бесполезна без грамотного использования. Таким образом, теория является не просто важным, но совершенно необходимым условием победы. Решения, не имеющие должной теоретической подоплеки, гарантированно ведут к роковому исходу. Робаут Жиллиман «О практической необходимости теории», 22.5.lv
Вид фрески заставил Жиллимана остановиться. Это случилось еще до того, как поступили известия от Двадцать второго — в те последние секунды, когда война на Тоасе еще шла по плану.
В последующие наполненные болью годы Робаут нечасто возвращался мыслями к этому моменту. Казалось бы, гораздо более страшные воспоминания должны были давно вытеснить его. Но даже в тот проклятый период между Тоасом и Калтом, когда горело все то, во что Робаут верил, а он наивно ни о чем не подозревал, ему было противно думать, что он увидел на той фреске. Размышляя о войне на Тоасе, он всегда пытался поскорее проскочить этот эпизод. Многое об этом мире он хотел
Он хотел обратиться к тогдашнему себе, вразумить его. А потом, когда Галактика воспылала и ему пришлось столкнуться с последствиями собственной слепоты, боль от той давней войны вернулась к нему с новой силой. Все то, чего он не видел или предпочел не видеть, аукнулось. Параллели с прошлым напрашивались сами собой, и его душу вновь сковали печаль и ярость.
Жиллиман и отобранные им роты уже далеко углубились в руины и продвигались на север. Петляющая дорога постоянно упиралась в наглухо заваленные перекрестки. Воинам приходилось идти в обход, выбирая самые просторные из туннелей, достаточно широкие для тяжелой техники. Под землей пролегали настоящие магистрали, открытые небу в тех местах, где обвалился высокий потолок. Здесь, как и в пирамиде, примарх видел фрагменты настенной живописи, поблекшие от времени и теперь выглядевшие неясными разноцветными пятнами.
Но прямо перед тем, как все пошло кувырком, Жиллиман и его сыновья наткнулись на нетронутый участок крепостного комплекса. Проход вел через огромный сводчатый зал. «Зона сбора войск», — предположил Робаут. Орки догола ободрали и ее, но здесь следы мародерства зеленокожих виднелись даже на верхних платформах, своими размерами походивших на посадочные площадки. Пол был завален обломками, а от жуткой вони на глаза наворачивались слезы. Чужаки сделали это место своим обиталищем. Зеленокожие варвары годами уродовали стены нижнего уровня, но выше, куда не могли достать ни орки, ни ветер, фрески сохранили свой первозданный вид, хоть и почернели от едкого дыма костров. Местная роспись выдержала испытание временем гораздо лучше, чем в любом другом регионе, по которым проходили Ультрамарины.
Прожекторы на танках осветили фреску. Жиллиман замер, Гейдж встал сбоку от него. Бойцы рот терпеливо ждали своих командиров. Машины приглушили двигатели, и мягкое эхо их размеренного рокота гуляло во мраке под сводами зала. Робаут смотрел вверх, внимательно изучая картину. Тематика явно была военной, что неудивительно. Полководцы по тридцать метров ростом застыли на изображениях в героических позах, а за их спинами виднелись выцветшие очертания подчиненных им сил.
— Это формы выглядят знакомо, — сказал Гейдж, указывая на грубые силуэты.
— «Лэндрейдеры», — тоже узнал Жиллиман. — Стало быть, они владели Стандартными Шаблонными Конструкциями.
Взгляд примарха вновь вернулся к военачальникам. Что-то в них притягивало к себе внимание и вызывало беспокойство.
«В чем же дело? — не понимал Жиллиман. — Анализируй детали».
Он пристально разглядывал каждый сантиметр фрески, но не видел ничего, что показалось бы ему неправильным. Крой одежды, форма фуражек, суровые выражения на лицах — все это говорило о непререкаемом авторитете этих мужчин и женщин, восхваляя их доблесть и воинское мастерство.
Возможно, ответ таился в скрытой части изображения — в тех туманных образах, что утратили былую ясность, но сохранили остатки заложенного авторами смысла.
— Этим солдатам чего-то не хватает, — произнес Гейдж.
— Согласен, — кивнул Жиллиман, чуть приблизившись к пониманию того, что не так с картиной на стене. — Я не чувствую, чтобы они сражались во имя чего-то важного.
— Скорее, они сражались вопреки этому.
— Да. Иначе и не скажешь.
Примарх смотрел на фреску всего несколько секунд, хотя ему самому, погруженному в раздумья, это время показалось вечностью. Но когда неприязнь Робаута наконец стала обретать форму, внезапно ожил вокс.