Роберто Баджо. Маэстро итальянского футбола
Шрифт:
Ученики школы Сока и университета Сока, основанных мной, получали его горячую поддержку, принимая ее с искренней благодарностью.
В 1995 году, сразу после землетрясения в Кобе, Роберто Баджо направил футбольной команде школы Сока Кансай трогательное сообщение: «Никогда не признавайте себя побежденными!»
В 1999 году, когда он посещал школу Сока в Токио, он сказал ученикам следующее: «Мое истинное отношение к жизни – это страсть. Страсть берет даже те стены, которые кажутся непреодолимыми. Чтобы мои мечты стали реальностью, я всегда действовал со страстью. Страсть движет всем, это необыкновенная сила».
От ХХ столетия к XXI…
Мы
В полной тишине бесконечная борьба фантазисты ведет к великой мечте.
Для нас большая радость и гордость жить в новую эпоху Возрождения, в одном веке с ним, Роберто Баджо.
С пожеланием бесконечного умиротворения моему дорогому другу Роберто Баджо,
2 октября 2001
Естественная грация, легкость движений. Очевидно, это был молодой и полный жизни человек. С точки зрения восточного человека – леопард, мягкий в движениях леопард. Так мне казалось. Он молился рядом со своим другом. Я смотрел на них. Они были далеко. Ритмичные, согласованные движения. Конечно, как и положено, в полной тишине.
Но леопарда теперь уже не было. Вместо него был селезень, европеец с зелеными глазами. Он смотрел на меня расслабленно, улыбаясь. Его дыхание было легким, мой друг расспрашивал меня. Его слова – наши слова – медленно текли. Вдоль великой реки мира.
Проснувшиеся, просветленные принц Сиддхартха и старый паромщик Васудева, двое совершенных, в тишине взирали на нас. На берегу Желтой реки, друг мой.
В тот день в Пасадене
Тот чемпионат мира я должен был выиграть или проиграть на последних секундах. Так мне сказал мой духовный учитель, Дайсаку Икеда. А он не такой человек, чтобы ошибаться.
Я думал над его словами днем и ночью, но так и не нашел ответа. Я спрашивал себя, что должно было случиться, как повернется судьба, чтобы сбылось это пророчество.
Об этом мгновении я думал всю свою жизнь. Говорили, что это была моя сборная, говорили, что это будет мой чемпионат. Логично для действующего обладателя «Золотого мяча».
Я нормально себя чувствовал, или, по крайней мере, убедил себя в этом. Родился Маттиа, Андреина
Я нормально себя чувствовал, но со стороны так не казалось. Вначале – точно. Часто бывает, что человек приближается к самым важным жизненным целям в состоянии сильного напряжения. Я до сих пор думаю об этом: как многого от меня ждали на том чемпионате. Казалось, что моих умений, таланта, моего мастерства самих по себе достаточно, чтобы взойти на вершину мира.
На вершину мира, которую я увидел ровно на одну секунду, чтобы потом упасть. Хотя до сих пор сам этого и не понял. Пророчество предупреждало о том, как все будет, но не о том, чем закончится.
Когда я увидел, как мяч влетает в ворота Нигерии – как искусный удар на бильярде… когда я все это увидел, начался мой чемпионат мира. Я ощущал внутри спокойствие, полноту, легкость. Я был в состоянии абсолютной чистоты.
Это состояние сопровождало меня до самого финала. Я видел все сверху, когда речь шла о том, остаться ли на вершине мира или упасть с нее. Я упал.
Некоторые события не забываются – они остаются навсегда в твоих мыслях, этот груз, от которого ты бы с удовольствием избавился, мешок с камнями твоего будущего и настоящего, увеличенное во много раз изображение прошлого, в котором все могло пойти лучше.
Имя моего груза – Пасадена. Пасадена – так называется пророчество.
До сегодняшнего дня у меня стоит перед глазами этот момент, это пророчество. Не лучшее мое воспоминание, но стоит мне закрыть глаза, как я вижу именно его. Помню – а лучше сказать, ощущаю, переживаю вновь и вновь – тот несуразный полет мяча, молчание моих болельщиков и рев чужих, объятия Ривы. Никакие объятия не могли излечить моего одиночества. Я снова остался один.
Обо мне много говорят – это часть игры. В тот раз – и много раз потом – говорили, что мне не надо было тогда играть. Что я должен был уступить место другим, что я был травмирован, недостаточно точен. Но важнейшим на самом деле было другое: я не сделал лучшего, что должен был сделать. И травма здесь ни при чем. Я мог играть, это мышечное напряжение ничего не значило перед встречей с моей судьбой. В том климате, под палящим солнцем, под объективами телекамер травмированный сдался бы через пять минут..
Я не сдался, потому что не был травмирован. Уставшим – да, был, как и все мои партнеры. Не в своей тарелке – да, потому что я переживал самое важное мгновение своей жизни, а оно было не таким, как я хотел. Напряженным – да, потому что в минуту исполнения пророчества невозможно сохранить внутреннее спокойствие.
Прошло столько времени, но я не переставал думать о той минуте. Годы после Пасадены стали худшими в моей жизни. Это не я – это мой груз мешал мне выполнять дриблинг так же, как в молодости. Я так и не пережил этот момент до конца. Проиграть на поле не страшно, но по пенальти – другое дело. Да и радоваться победе по пенальти не стоит. Это не победа. Никогда.
Кто знает, почему тот мяч полетел так высоко. Для игрока вроде меня такой удар – это просто смешно: я почти всегда забивал пенальти, а те немногие, что забить не смог, были парированы вратарями. Выше ворот – никогда, даже на тренировке, даже случайно, даже если плохо себя чувствовал.
ДОЛЖЕН БЫТЬ КАКОЙ-ТО СМЫСЛ, ЛОГИКА, РАЗУМНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ ТОГО, ПОЧЕМУ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЗНАЕТ, КУДА ОН ДОЛЖЕН НАПРАВИТЬ МЯЧ, ВИДИТ, ЧТО МЯЧ ЛЕТИТ СОВЕРШЕННО В ДРУГУЮ СТОРОНУ.