Робеспьер детектив

Руденко Елена

– Увы, ни чем не могу вам помочь. Я мало общался с ними. Мне бы не хотелось составить ошибочное мнение. Могу сказать одно, они хорошие люди.

– А мадмуазель Сайан...

– Самая обычная девица!

Робеспьер понял, что от этого человека ничего нельзя добиться. Ему вспомнились старинные легенды о римских воинах, которые попали в плен к персам. Наверное, эти воины именно так вели себя на допросе.

– Вы кого-нибудь подозреваете?
– спросил он.

– Да. Актриску Лежэ. Это весьма развратная особа. Она могла убить Мирабо.

– Чем

обосновано ваше подозрение? Только не говорите, что вы заподозрили ее в убийстве лишь потому, что она женщина!

– Тогда не знаю, - коротко ответил Фошо.
– Разрешите идти.

– Да, конечно.

Секретарь поднялся и быстро зашагал к выходу, даже не простившись с Робеспьером.

– М-да, мама в детстве не объяснила ему, что, уходя, надо сказать "до свидания", - пробормотал Макс.

После беседы с Фошо Светлана сразу же принялась засыпать друга вопросами. Сайан внимательно слушала их беседу.

– Что тебе сказал доктор?
– спросила Лемус.

– Кабанэ производит впечатление умного человека. Я спросил его о завещании. Кабанэ сказал, что в порыве благородства Мирабо решил завещать все Фошо, так как тот сможет гуманно распорядиться деньгами, раздать беднякам. Племянницу Мирабо очень любил. Думаю, через какое-то время он бы изменил завещание в ее пользу, но, увы, не успел. Кабанэ говорил, что в мадмуазель Сайан Мирабо видел себя. В ней есть склонность к авантюрам, непреклонность, упорство. Но в отличие от покойного графа эта девушка обладает чрезмерной прямотой, честностью и высокими моральными принципами. Она трогательно заботилась о своем дядюшке.

– Надеюсь, доктор был искренен, - сказала Сайан, которой понравился такой отзыв.

Робеспьер продолжал:

– Секретарь Фошо Кабанэ не нравится, о причинах своей неприязни он не распространялся. О Пелеяке отзывался как о человеке, который своего не упустит, он умен и исполнителен. Однако от такого можно всегда ждать удара. Он всегда готов посплетничать и выставить других в дурном свете. Про Ла Марка доктор сказал, что он был его другом. Но в искренности этой дружбы он не очень уверен. Я согласен с ним, скорее всего без корысти тут не обходилось.

– А про лекарство ты его спросил?
– поинтересовалась Лемус.

– Да, конечно. Доктор отмахнулся, сказал, что все это не важно. А у меня это таинственное лекарство, после которого Мирабо сразу же чувствовал себя хорошо, вызывает опасение. Как знать, может, эти эксперименты были не очень удачны, и врач решил сам умертвить пациента, чтобы не было ущерба его репутации. Ведь если бы это получило огласку, Кабанэ мог поставить крест на своей врачебной карьере.

– М-да, трудно поверить. Но что же это за лекарство такое!? воскликнула Светик.

– Действительно, - поинтересовалась Сайан.
– Меня это тоже всегда интересовало. Я помню один разговор дяди с доктором. Дядя просил Кабанэ дать ему лекарство, но тот упрямо твердил, что опасно принимать его слишком часто. На это дядя ответил, что его мучают сильные боли и только это средство может помочь ему.

– Так я и думал...
– пробормотал

Робеспьер.

Светлана поняла, что доктор Кабанэ играет в этой истории не последнюю роль. Она решила проследить за ним. Он ушел недавно, и девушка надеялась его догнать. Лемус сослалась на какие-то дела и убежала.

Догнать Кабанэ было нетрудно. Квартира Сайан располагалась на длинной улице без переулков. Вскоре девушка увидела доктора. Он, не спеша, шел по улице. Светлана замедлила шаг. Кабанэ остановился у какой-то аптеки. Его встретил старый аптекарь. Он впустил доктора и запер за ним дверь, на которую вывесил табличку "закрыто".

– Ерунда какая-то!
– с досадой воскликнула девушка.

Робеспьер и Сайан остались наедине.

– Мадмуазель, у меня к вам несколько вопросов, - сказал он.
– По поводу Ла Марка, он пытался ухаживать за Амелией де Нера, не так ли?

Девушка погрузилась в размышления.

– Да, припоминаю. Как-то дядя говорил мне об этом. Ему было приятно, что его подружка хранит ему верность. Эта женщина действительно любила только его, я уже говорила вам, что она сошла с ума от этой любви.

– Еще мне бы хотелось узнать о том, как ваш дядя платил жалование, сказал Макс.

– Честно говоря, на жалование он был прижимист. Он вообще не любил тратить деньги на кого-то другого, кроме себя. Хорошо платил он только доктору. По-моему, по тридцать ливров в день.

– А секретарям?

– Очень мало. Он считал их работу ничтожной. По-моему, он платил им где-то по пять ливров в неделю. Согласитесь, для Парижа это очень мало. Но он оправдывал это тем, что секретари обедают у него в доме, и этим он оказывает им неоценимое благоденствие.

– Секретари служили еще где-нибудь?

– Нет, что вы! Дядя ничего подобного не допустил бы! Странно...

Мадмуазель Сайан задумалась, как бы что-то припоминая. На ее лице отразилось удивление.

– Мы тут с вами говорим, и я вспомнила... Пелеяк недавно купил дом! Очень хороший и большой! Он даже слуг завел.

– Хм... У него раньше были какие-то сбережения? Может, он получил наследство?

– Нет. Ничего этого не было. Интересно, откуда у него такие деньги!?

– Мне это тоже кажется странным, мадмуазель.

– Понятно, он их украл у нас!
– проворчала девушка.
– Мой дядя совершенно не умел подбирать людей! Да, он был умен, но его легко можно было обвести вокруг пальца. Стоило лишь найти к нему подход!

– Как я погляжу, вы совсем не такая.

– Вы правы. Я научилась не доверять людям. От дяди я получила только одну черту: склонность к авантюрам. Однажды я решила бежать с одним типом, в которого влюбилась. К счастью, нас быстро поймали, и мне здорово досталось на орехи. Поначалу я была вне себя от горя, но потом успокоилась. Знаете, когда я вновь встретила моего бывшего возлюбленного, то возблагодарила небо, за то, что нас разлучили. Какой был бы ужас, если бы мы поженились. Хотя, думаю, даже тогда я бы нашла выход! Я знаю, что выход всегда есть, надо только поискать его хорошенько!