Робин Хобб. Синие сапожки
Шрифт:
Из-за проливного дождя она остановилась и сняла свои сапожки, решив, что босыми ногами будет удобнее ступать. К тому же вода могла попасть внутрь и испортить ее обувь. Тимбал прижала сапожки в груди и пошла по мосту. Деревянные доски скрипели и стонали, когда она ступала по ним. Холодная вода омывала ее голые ступни. Внезапно жидкость стала подыматься выше и при следующем шаге уже дошла девушке до лодыжки. Вода замедляла ее, и Тимбал одной рукой задрала свой подол, чтобы тот не так быстро намокал. Она оглянулась назад и поняла, что уже прошла половину моста, и назад было идти столько же, сколько и вперед.
Девушка сделала еще два шага, а затем мир вокруг нее будто перевернулся. На мгновенье она вообще перестала
Мост для повозок, находившийся вверх по течению оказался ненадежен, как и говорил один из посетителей таверны. Его просто снесло течением, и он вместе с остальным мусором врезался в опоры и грозил их сломать. Девушка осознала, что если это произойдет, ее вместе с мостом, на котором она стоит, понесет вниз по течению. Доски затрещали, мост под ней накренился, и Тимбал поняла, что ей, скорее всего, не светит даже этого. Ее просто смоет. Мост вздрагивал в такт биения ее сердца, в ушах звенело от рева воды. "Я не должна бояться, - строго сказала себе девушка.
– Если хочу выжить". Сейчас она поняла, что ей очень хочется жить, с Азеном или без него. И тут вдруг ей пришла в голову мысль, потрясшая ее до глубины души. Она сама попросила темного бога Эла о смерти, а тот внезапно решил исполнить ее желание.
– НЕТ!
– выдохнула девушка, стараясь перекричать рев разъяренной стихии.
– Я не хочу умирать здесь!
Она бросила свои бесценные сапожки так далеко, как только смогла. Из-за проливного дождя ничего не было видно, но они должны были долететь до суши. Затем, ухватившись обеими руками за шатающиеся перила, она принялась кое-как идти в сторону берега. Она уже была недалеко от одной из опор моста, когда деревянная часть той сломалась. Еще несколько мгновений девушка держалась на шатающихся досках, после чего те просто развалились под ней, и она упала в воду, где было полно лесного мусора и обломков двух мостов. Тимбал с размаху упала во все это и нырнула под воду, ее подол зацепился за какую-то корягу, из-за чего она начала то погружаться, то всплывать. Девушка отчаянно пыталась спросить юбку и хоть как-то дышать, крича и плача при этом. Но прежде чем ей удалось избавиться от этой одежды, коряга сама сорвала ее с Тимбал. В нее ударялись доски, но они уплывали прежде, чем она успевала ухватиться хоть за какую-то из них. Один из обломков больно ушиб ее, но когда Тимбал попыталась ухватиться за него, тот, будто издеваясь, уплыл прочь.
Густой поток мусора, что сокрушил мост, медленно рассеивался. Под непрекращающимися струями дождя девушке, наконец, удалось ухватиться за какой-то обломок моста. Однако когда Тимбал попыталась на него взобраться, тот рассыпался на отдельные доски, и она снова нырнула. Девушка схватилась еще за что-то, но ее голова едва виднелась над водой. Все существование Тимбал свелось к одной-единственной задаче. Когда наверху - дыши, когда внизу - задержи дыхание. Ее замерзшие руки устали, и она крепче их сжала, надеясь, что боль отвлечет ее от усталости.
Вскоре тьма окутала реку, но ливень и бурный поток и не думали ослабевать. Она попыталась сменить хват, снова нырнула, чуть не потеряла свой обломок, а затем смогла устроиться между двумя другими, положив на них локти. У нее уже не было сил, чтобы кричать или звать на помощь. Она могла лишь цепляться за доски и молиться Эде, матери Эде, о том, чтобы ее прибило к берегу, и она бы не досталась жестокому Элу.
В темноте ее импровизированный плот обо что-то ударился
Наверное, Тимбал так и не уснула, но когда, наконец, пришел рассвет, она не сразу это осознала. Дождь стал слабее, но не перестал идти, а река все также бесновалась под ней. В сером свете наступившего дня девушка увидела, что ее вместе с множеством веток, досок и одной мертвой овцой одной массой прибило к большему дереву, которое упало в реку. Девушка не стала звать на помощь, так не видела вокруг ничего, кроме поросших лесом берегов.
Рука, на которую опиралась Тимбал, онемела, а вторая так замерзла, что едва двигалась. Ее ноги болтались и дергались в воде под ней. Прошло будто бы полжизни, прежде чем она, наконец, разработала свою онемевшую руку, а затем медленно заползла на кучу бурелома. Тут она и лежала некоторое время, пытаясь понять, где холоднее - здесь или в воде. Она разработала локти, попыталась почувствовать ноги или подвигать второй рукой. Когда же та, наконец, шевельнулась, девушка издала безмолвный крик, так больно ей было. Но все же она не забыла поблагодарить Эду за то, что вообще может ей двигать.
Но, возможно, ее молитва доброй богине полей разозлила мрачного Эла. Девушка подняла голову, чтобы понять, как ей лучше добраться до берега, и увидела то, чего так боялась. Большой обломок моста для повозок, кажется, решил воссоединиться с остальной своей частью. Он величественно плыл среди общего беспорядка, медленно вращаясь и разбрызгивая вокруг себя фонтанчики белой воды. Обломок двигался прямо на Тимбал, и от него было не увернуться.
Девушка попыталась забраться наверх мусорной кучи, поскользнулась, упала между двумя обломками и на какое-то страшное мгновенье застряла там. Затем она увидела луч солнца и отчаянно потянулась к нему. Девушка подняла голову над водой, ухватилась рукой за ствол дерева и могла лишь наблюдать за тем, как на нее надвигался обломок моста.
– Будь ты проклят, Эл!
– крикнула она безжалостным небесам. Этот бог забрал у нее все: отца, любимого, даже ее драгоценные синие сапожки. Возможно, единственным актом его сострадания после всего этого было бы отнять у нее жизнь.
Гораздо позже она гадала, произнесла ли она свою последнюю мысль вслух, или же жестокий бог услышал ее и без слов. Эл ни к кому не испытывал сострадания и никому его не даровал.
Сверхчеловеческим усилием девушка вытащила себя на обломок как раз тогда, когда в него ударился кусок моста. Тимбал лишь увидела, как тот, вращаясь, налетел на нее, а затем ее мир взорвался вспышкой белого света.
***
Промокшая до нитки девушка очнулась на берегу реки. Ее мокрые волосы облепили лицо, юбка была разодрана, одежда покрыта тиной. Она была босой, ее руки были покрыты кровью. Ей потребовалось немного времени, чтобы понять, что из пореза на голове у нее все еще идет кровь. Она не могла вспомнить, кто она и как здесь очутилась.
Взошло солнце, и его слабый свет согрел воздух. Девушка поднялась и куда-то захромала. Она пошла вниз по течению реки, пока не увидела мост. По мелкому лесному кустарнику она забралась на берег, а потом нашла дорогу. Шаткой походкой она пошла вдоль нее, пока ее не подобрала женщина на повозке, запряженной ослом.