Робинзон из-под моста
Шрифт:
– Ты там живой? Я тебе халат принесла.
– Живой, просто кайфую. Приятная пена.
Татьяна открыла дверь и повесила халат на крючок. Она улыбнулась, глядя на меня.
– Выбирайся уже, я тоже помоюсь, в сон клонить стало. Столько чудес за день случилось.
– Ага, понял, выбираюсь.
Татьяна разложила диван и застелила обе его половины. Она, что собирается меня положить рядом с собой? Мое сердце задергалось от тревожных предчувствий. Не может быть? Наверно, она постелет мне на полу? Не буду же я голышом лежать с ней под одним одеялом?
Когда она вышла из душа, я скромно стоял возле дивана, не зная, как мне поступить.
– Чего не ложишься?
– Спросила она удивленно.
– Ложись, я сейчас посушу волосы и тоже лягу.
– На диван?
– Спросил я, уверенный, что в ее комнате есть еще одно спальное место.
– Нет, на табурэт. Куда же еще.
Мой нерешительный вид ее очень позабавил. Ее ироничная улыбка выдала все, что она обо мне думала. Робкий девственник. Надо признать ее правоту. Ее рассмешило, как я залез под одеяло в халате и потом выбросил его оттуда. Татьяна сушила волосы феном. На ней была короткая ночная сорочка в один цвет с ажурными трусиками. Когда фен затих, я еле удержался от желания натянуть одеяло выше головы.
Татьяна выключила свет, потом телевизор. Я услышал, как у меня в ушах бьет мощными ударами пульса, кровь. "Я же не усну" - Промелькнула в голове мысль, перед тем, как я почувствовал горячие губы, прижавшиеся к мой шее, и горячее тело, обвившее меня.
Все, что произошло потом, с трудом всплывает в моей памяти. Передоз тестостерона был подобен сильному алкогольному опьянению. Только отдельные обрывки воспоминаний и ощущения. И было это хорошо. А потом наступило утро, или скорее день. Из кухни пахло съедобным. Татьяна гремела посудой.
– Эй, сплюха! Вставай! Идем обедать.
Татьяна выглянула из-за двери. Я попытался встать, но вспомнил, что не одет.
– Халат на спинке стула.
– Она показала рукой.
– Жду.
– Изчезла на кухне.
Она напекла гренок в омлете, и подала их с кофе. Это было очень вкусно. Так уютно, по-домашнему. Я ел с огромным аппетитом, замечая, как девушка бросает на меня проницательный взгляд. Через темные очки я не видел, что выражают ее глаза, но чувствовал, как они меня рассматривают. Что значила для нее эта ночь? Наверное, с ее опытом отношений не так много, как для меня. А для меня это был переход в иное состояние, и я был благодарен Татьяне, за то, что это случилось.
Пока я умывался, Татьяна погладила мои вещи. Они непривычно хорошо пахли. Я их обнюхал перед тем, как одеть.
– Это кондиционер для белья.
– Пояснила она.
Татьяна вынула мою тысячу, пахнущую рыбой.
– Бери назад, не пригодились. Сейчас я вызову такси, куда тебя надо отвезти?
Я немного переменился в лице. Как-то иначе я себе представлял расставание с человеком, с которым вытворял такие вещи всю ночь. Думаю, что для Татьяны это было более привычной вещью и она не заморачивалась долгими прощаниями.
– На Тополиную, узнаю, есть ли работа для меня?
– У тебя остались силы?
–
– В смысле, я же там не этим...
– Я посмотрел на свою ширинку, - руками работаю, и ногами.
– Могуч, ничего не скажешь.
– Татьяна выпятила нижнюю губу.
– Вот, что жизнь на природе с людьми делает.
Позвонили из такси и сообщили, что машина ждет у подъезда. Татьяна заметалась, завернула мне в пакет остатки обеда, поцеловала меня в губы, отчего я снова почувствовал себя во всеоружии, и вытолкнула на площадку, к лифту.
– Давай, Робинзон, пока!
Я встал возле открытых дверей лифта. Была неопределенность, которая не позволила мне просто уйти.
– Мы увидимся?
– В моем голосе прозвучал скорее не вопрос, а надежда на продолжение отношений.
Девушка хохотнула, закатила глаза под лоб и покачала головой.
– Посмотрим.
– Ответила она неопределенно.
– Иди уже, а то такси денег запросит за простой.
– Пока.
– Я скрылся в лифте.
В моей памяти отпечатался последний момент. Татьяна улыбалась мне, широко, лучезарно. Именно так я видел ее потом в мечтах и воспоминаниях.
Всю дорогу в такси я непроизвольно улыбался. У меня в голове не укладывалось, что это произошло со мной. Я ведь не рассчитывал на такой подарок от жизни. Изгой по жизни, мечтающий иметь ничтожный комфорт и пропитание, вдруг потерял свою девственность с девушкой, которую добивались миллионеры. Определенно, жизнь мне выплатила компенсацию.
– Эй, ты чего такой нарядный на работу приперся?
– Спросили меня на работе.
– Сегодня сахар в мешках пришел.
– Я не из дома, не переоделся.
– Признался не без гордости в голосе.
– Халат хотя бы накинь.
Работа спорилась. Я не чувствовал веса мешков и пройденного расстояния. Память подкидывала новые воспоминания, и я смаковал их, наслаждаясь еще раз. После работы, получив расчет, я поспешил домой. Константин не оставался так долго один, я немного переживал за него. По дороге пришлось купить ему пакет корма в качестве компенсации.
Пес увидел меня издалека. Он бросился ко мне, не переставая лаять, и прыгнул мне на грудь, пытаясь попасть языком в лицо. Константин переживал, что снова остался один, и теперь дарил мне всю свою собачью радость. В тот вечер мы оба были рады. Каждый по-своему, но наши физиономии лучились радостью одинаково.
А потом я затосковал. Если вспомнить все свои влюбленности, то получалось, что я всегда любил исподтишка, заранее зная, что никаких отношений с объектом влюбленности у меня не будет. Я знал, что пройдет время, и чувства перегорят. С Татьяной все было не так. Она позволила мне любить себя и теперь я чувствовал, что позволив мне это, она забрала часть меня. Меня тянуло к Татьяне, но жизненный опыт мешал мне бросить тягучее ожидание и поехать к ней. Тысячи советчиков голове отговаривали меня, находя миллионы причин не делать этого. Мой внутренний Робинзон, привыкший к одиночеству, был громче всех.