Роботсвиль Роберта Шекли
Шрифт:
– Что встали на пороге? Проходите. Я давно за вами наблюдаю, а теперь вот и вы меня нашли.
– Кто вы?
– спросил Форсайт, заходя внутрь комнаты.
Не желая оставаться в темноте коридора, остальные тоже зашли внутрь, отчего в комнате стало немного тесновато. Они полукругом встали около костра. Человек вновь повернулся к огню и, склонив голову, казалось, всматривался из глубины своего капюшона в языки пламени. Капитан молчал, не решаясь настаивать на ответе.
– Плохо, когда я сижу, а гости стоят, - вскоре отозвался человек.
– Хотя, наверное, в ваших костюмах устроиться сидя трудновато? Пускай так.
– Так кто вы?
– не выдержала Эл.
– А-ааа! Среди вас женщина!
– что-то в интонации незнакомца не понравилось Эл. Было в этой фразе
– Вы сказали, что уже давно следите за нами, - заметил капитан.
– Как долго вы здесь живете? Откуда вы здесь?
– Я здесь очень давно. Вы удивитесь, если я вам скажу, что видел этот город цветущим. Да, - человек покачал головой.
– Как давно это было. Сто лет, двести назад? Уже и не помню. Мой родной город... А вас я приметил, когда ваши вертолеты стали летать над моей головой. До этого времени я и не предполагал, что где-то еще есть настоящие люди, пока не увидел ваши машины. Вы явно что-то ищете, ведь так?
– Может и так, - уклончиво ответил Форсайт.
– Но как вы могли так долго жить в подобных условиях. Как вы вообще могли так долго жить? Откуда же вы?
– Не догадываетесь?
– незнакомец хохотнул.
– А вот я сразу понял, что вы здесь разыскиваете! Я подумал об этом сразу, когда проследил полет вашей машины. А еще ваши костюмы. Вы военные... Вы ищите старый исследовательский центр!
– Да, мы ищем его, - признался капитан.
– Но как это связано с вашей невероятной...
– Он оттуда!
– выпалила Эл, перебивая Форсайта.
– Браво, мадам, - засмеялся Отшельник.
– Да, я один из этих проклятых добровольцев, возомнивших себя бессмертными. Вам наверняка известна история центра. Мы - те величайшие умы, те гении, которые пережили самую страшную войну за неприступными стенами Центра. На наших глазах великолепный город превратился в руины. Да что там город - весь мир отправился в тартарары. Вся та жизнь, которой мы, занятые постоянным научным поиском, придавали мало значения, как оказалось, исчезнув, что-то забрала у нас. Мы поняли, что упустили навсегда ту обычную, человеческую жизнь. Мы и выжили лишь потому, что не жили обычной земной жизнью. Мы оказались погребены заживо наедине с нашими безумными идеями, и нашей последней надеждой хоть как-то смириться с судьбой стало стремление довести нашу работу до конца. Казалось, успех опытов близок и мы наконец-то сможем выбраться наружу, противостоять заражению, и вооруженные сверхэффективным метаболизмом, отыскать людей, отыскать где-нибудь ту потерянную жизнь. Самые отчаянные из нас решились бросить вызов внешнему миру, не дожидаясь окончательных результатов, потому как внутри центра существование становилось просто невыносимым. Среди нас начинало нарастать безумие. Сошедшие с ума гении были ужаснее, чем самые отъявленные маньяки. Многие из добровольцев погибли. Я... Я выжил, но какой ценой! Посмотрите на меня...
Отшельник выпростал из рукавов свои ужасные руки и медленно откинул капюшон себе на плечи, явив в свете костра свою доселе скрытую голову. Зрелище, представшее перед наблюдавшими людьми, было еще более шокирующим, чем вид изуродованных кистей. В глаза сразу же бросался полупрозрачный в свете костра желтоватый купол черепа. Казалось, его покрывает блестящий слой прозрачной слизи, которая местами приобретала мутно серый или зеленоватый оттенок. Сгустки этой слизи застывали на лице выступающими комьями, образуя скулы, свод носа и надбровные дуги, из которых торчали редкие волоски оставшихся бровей. К низу эта причудливая субстанция мутнела, туго обтягивая нижнюю челюсть подобием настоящей кожи. Сбоку головы сквозь прозрачные покровы проглядывали кровеносные сосуды, челюстные и лицевые мышцы. Лишь веки и губы были похожи на человеческие и сохранили цвет, отдаленно напоминающий телесный. За набрякшими веками в глубине глазниц прятались полностью залитые темно красным киселем глаза, на поверхности
– Вот во что меня превратили эксперименты и радиация, - продолжил Отшельник, - Они не убили меня, но и успехом то, во что превратилось мое тело, назвать нельзя. Ретровирус помог мне только отчасти. Мы по-прежнему остались далеки от цели, как и в самом начале пути. А ведь я был последним здравомыслящим человеком, если так можно сказать с поправкой на мой безумный поступок!
– Вы не пробовали вернуться назад?
– спросил Эрроуз.
– А как же! Конечно, я пытался вернуться!
– зло воскликнул Отшельник.
– Когда я понял по истечении нескольких дней, проведенных снаружи, что со мной что-то не так, то меня охватил страх. Я бросился назад к шлюзу. Но меня не пустили. Я попытался связаться с теми, кто остался внутри, по портативной рации, но мне не ответили. Я колотил в запертую дверь, но меня вряд ли было слышно внутри. Я проклинал их на всех известных мне языках, но это мало что дало. И тогда я смирился с таким существованием, как сейчас... Больше из Центра никто не вышел, и я подозреваю, что оставшиеся там просто перерезали друг другу глотки, задохнувшись собственным безумием.
– Но ведь Майкл...
– начала было Эл, но Форсайт перебил ее.
– Вы думаете, что в центре никого в живых не осталось? И они не смогли до конца решить проблему?
– поторопился спросить капитан.
Отшельник накинул обратно свой капюшон и кивнул головой:
– Да. Я думаю, я последний выживший из Центра.
– Ваши слова о гибели всех людей в центре неверны, - возразил Форсайт - Совсем недавно из Центра вышел еще один человек.
– Действительно?
– искренне удивился Отшельник, - И кто же он?
– Я!
– отозвался Майкл, до этого слушавший рассказ Отшельника с большим вниманием.
Отшельник повернулся к юноше.
– Судя по голосу, я могу судить, что вы - молодой человек, - констатировал Отшельник.
– Но этого не может быть! Это попросту невозможно!
– И, тем не менее, мы нашли его рядом с шоссе возле города, и Майкл утверждает, что шел из Центра. Мы верим ему.
– Значит, вот чьи вещи я обнаружил у дороги!
– задумчиво пробормотал Отшельник.
– Карта, медикаменты, пища. До боли знакомые вещи. Я все думал, откуда они могли взяться в таком хорошем стоянии после стольких лет?
Форсайт хотел задать вопрос Отшельнику, не он ли позаботился и о трупах дроплеров, но тут где-то далеко раздался приглушенный звук взрыва. Отшельник резко повернул голову к окну и стал внимательно вглядываться в темень.
– Еще один упал, - констатировал он.
– Кто?
– спросил Эрроуз.
– Дом, небоскреб, башня. Город разваливается на моих глазах вот уже без малого сотню лет. Вскоре от его былого великолепия не останется и следа.
– На этот раз это не здание, - успокоил его Форсайт.
– Со мной только что связывался мой заместитель и просил разрешения произвести подрыв препятствия, которое мешает двигаться нашему каравану дальше. Я дал добро.
– Вы произвели мощный взрыв в черте города!?
– почему-то с тревогой спросил Отшельник.
– Да, но ничего опасного, - в голосе Форсайта слышалось непонимание озабоченности их нового знакомого.
Тот резко вскочил со своего места и быстро заговорил:
– Что у вас там? Тяжелая техника? Люди?
– Да, у нас там трактор и волокуша, но я не понимаю...
– Форсайт нутром чувствовал, что происходит что-то серьезное.
– Вот дьявол, я забыл вас предупредить!
– воскликнул Отшельник.
– Да и откуда же мне было знать, что вы вознамерились что-то взрывать. Не знаю почему, но что-то творится под городом в последние пару лет. Там образуются необычные пустоты, как будто что-то живет под землей. Время от времени весь город сотрясают колебания. Дома целиком уходят под землю. Любой значительный шум или сотрясение приводит к тому, что целые участки улиц проседают вниз и исчезаю неизвестно где!