Роботы божьи
Шрифт:
Увидев отчаянную мольбу в его глазах, Нина спросила:
– Ты вообще ничего не знаешь о психологии? Кто такой Юнг, хотя бы знаешь?
Егор помотал головой. Он хотел сказать: "знаю о психологии андроидов", но Наташа остановила его, сжав плечи невидимыми руками.
– Друггл тебе не расскажет, потому что этой информации нет в Среде Гулл, она удалена.
– сказала Нина с досадой.
– Ладно, попробую проще. Перечисленные ученые, чьи имена под запретом, обнаружили, что людей можно разделить по типам их психики. Люди, относящиеся к разным соционическим типам, по-разному усваивают
Она задумалась на мгновение, словно решая, что еще следует ему сообщить.
– Принадлежность к типу пожизненна. Его невозможно изменить. Правда, я слышала однажды, будто бы один человек смог это сделать с помощью кундалини-йоги. Но он сразу сошел с ума, поэтому неясно, достиг ли он успеха. Соционика не классифицирует сумасшедших. Она для нормальных людей.
В свете терзавших Егора сомнений последняя фраза прозвучала двусмысленно. Он молчал, пытаясь понять, как отнестись к услышанному. В ее словах он узнавал лекции по "Психоробу" - так студенты называли "Психологию человекоподобных роботов". Егор прослушал этот предмет из-за симпатичной преподавательницы, в которую была влюблена вся мужская половина курса. Абсурдность ситуации нарастала.
Внезапно бомбейская улица за окном задрожала и испарилась, словно развеянная таинственным колдовством. Гигантское окно на миг почернело, затем в нем проступил знакомый московский сквер с памятником. Шел дождь. Вместе со струями воды по экрану бежали строчки команд перезагрузки.
– Постой-ка, - сказал Егор.
– Эти разные миры наложены один на другой, как у Кастанеды? Кажется, у нас было что-то подобное на "Основах мировоззрения" в школе.
– Мир один. Но люди видят его настолько по-разному, что это послужило основанием для выделения у нас типов психики. Речь не о том, что этот памятник, к примеру, - она обернулась и показала на Щукина за окном, - выглядит чем-то другим. Просто когда люди разных типов смотрят на него, каждый видит свое. Вот тебе что приходит в голову? Какие мысли, ассоциации?
Егор на секунду задумался и сказал:
– Ну, я думаю, правильно, что в постамент встроили экран. Видеоролики можно при случае показывать, хоть какая-то польза. Хорошо бы еще заставить эмблему на его ноутбуке светиться, чтобы она освещала сквер по вечерам. Таким, знаешь, бледным лунным светом. Красиво бы вышло.
– А еще?
Егор снова задумался и добавил:
– Думаю, этот Щукин жил интересной жизнью: путешествовал, встречал интересных людей. Кстати, можно заменить его на что-нибудь. У меня есть виртуальная версия Москвы, - Егор постучал себя пальцем по лбу, - там вместо глоггера сидит горгулья.
Нина улыбнулась и сказала:
– Если обобщить все, что ты сказал, одним словом, это будет слово "возможности". Возможности, которые можно извлечь из памятника. Или возможности, которыми располагал Щукин. А вот человек иного типа увидит, к примеру, власть, которую тот имел над умами современников.
Егор
– А что ты представляешь, когда думаешь, скажем, о деньгах?
– спросила Нина, бросив взгляд на считыватель отпечатков пальцев в центре стола.
– Ну, всякие вещи и услуги, которые я могу купить. Путешествия. Деньги можно инвестировать в акции. Начать новый бизнес. Можно кому-то помочь. Да мало ли что...
– Снова возможности! А для человека другого типа деньги будут способом властвовать, властным ресурсом.
– Мне это трудно представить, - признался Егор.
– Меня вообще не интересует власть. Предпочитаю держаться от нее подальше.
– Я тоже. Таков наш с тобой тип. Понимаешь?
– Кажется, да, - пробормотал он.
– Мир один, но люди смотрят на него как бы под разными углами.
– Да. И, что самое важное, отношения между людьми полностью зависят от их соционических типов. Существует ограниченное число вариантов, от экстремально плохих до идеальных. Причем люди реагируют друг на друга бессознательно, даже не понимая, почему так происходит. Это проявляется не сразу, а при длительном общении на близкой дистанции.
– Значит, отношения людей нашего типа... как ты сказала? Не перспективные?
– спросил Егор с обидой.
– Не только нашего - любого, - поправила Нина.
– Люди одинакового типа не могут долго выносить друг друга. Они психически подобны, поэтому между ними нет информационного обмена. Нет разности потенциалов, понимаешь? В конце концов им просто становится скучно. Я раньше тоже не верила, пока не убедилась на собственном опыте. Мне очень жаль, прости.
Егор вновь вспомнил Марка. Странные вещи, которые Нина рассказала ему, удивительным образом перекликались со словами пигмалионовского менеджера. Марк назвал будущее, которое ждет их с Ниной, "скукой". Егор спросил:
– Почему ее запретили, эту соционику?
– Я особо не интересовалась. Мне только хотелось узнать свой тип и тип моего дуала - наиболее подходящего партнера. Кажется, ее объявили разновидностью нацизма, или чем-то в этом роде. Раньше соционика была страшно популярна, а после запрета сошла на нет.
Слово "нацизм" Егор слышал, но не помнил, что оно означает. В голове вертелись напавшая на Россию Швеция и почему-то усатый художник из Пушкинского музея. Или Швейцария? Бог его знает, это было так давно.
– Так в чем же ее опасность?
– удивленно спросил он.
– Месяц назад погиб друг нашей семьи, профессор МГУ, - сказала Нина дрогнувшим голосом.
– Студентка узнала, что он тайно изучает соционику, и выдала его. Началась травля. Он не выдержал и выбросился из окна.
В ее глазах заблестели слезы. Егор хотел утешить Нину, но она оттолкнула его руку.
– Прости, я не знал...
– И хорошо, что не знал!
– оборвала она.
– Плохо, что теперь знаешь. У нас ведь свободное общество, можно даже быть респектабельным антисемитом... Но если люди узнают, что ты интересуешься соционикой, тебе конец.