Роботы божьи
Шрифт:
– Все, - честно ответили Егор с Наташей, только Наташу, кроме Егора, никто не услышал.
– Хм. Все - это многовато. Давайте зайдем с другого конца. Хорошо ли вы знаете историю за последние лет эдак... сто?
– Ничего не знает, - сказала Нина.
– Он девственно чист.
– Как такое возможно?
– удивилась Люба.
– Меня не интересует история. По-моему, будущее гораздо интереснее, - сказал Егор, застенчиво улыбнувшись.
– Он думает, что Пушкин поссорился с царем и хотел уехать в Израиль, а царь его не выпускал, - сказала Нина с саркастическим смешком.
–
– изумилась Люба.
– Скажите, что она шутит.
– Ну, немного перепутал, - смущенно сказал Егор.
– Немного перепутал!
– передразнила Нина.
– Это еще что. Расскажи-ка нам про Японию.
– Я мало о ней знаю...
– замялся Егор.
Нина настаивала. Люба смотрела на него с любопытством.
– Беатрикс Киддо уничтожила там банду "Восемьдесят восемь бешеных", - сказал Егор и укоризненно добавил давящейся от смеха Нине: - Мечом Хаттори Ханзо. Между прочим, исторический факт.
– Кто это, Беатрикс Киддо?
– спросила Люба.
Нина хихикнула, Алехандро добродушно рассмеялся. Егор от стыда готов был провалиться сквозь землю. Зря он рассказал Нине о себе так много.
Люба поспешила замять неловкость.
– Ладно, не суть, - сказала она.
– Егор, нас тут четверо. Вы с Ниной принадлежите к одному типу: INFJ - или, как его еще называют, к "гуманистам". Я - ENFP, или "советчик". Алехандро - ISTP, "мастер". Все люди выглядят похоже, - две руки, две ноги и так далее, - но психически мы разительно отличаемся друг от друга. Люди разных типов видят мир совершенно по-разному. Мы имеем разные наборы ценностей и различно реагируем на одни и те же обстоятельства. Не будет преувеличением сказать, что каждый из нас видит свой собственный мир...
– "Мастер", "гуманист" - это просто слова...
– начал Егор.
– Не просто слова, - возразила Люба, - а условное обозначение типа. Его предельно обобщающая характеристика. Не перебивайте, если хотите узнать о соционике.
Егор извинился и она продолжила:
– Основатели соционики заметили, что у некоторых людей эти миры похожи - вот как у вас с Ниной. Это проявляется в сходстве их реакций, в одинаковых ценностях и схожих пристрастиях. Они изучили этот поразительный феномен и обнаружили, что существует ограниченное число конфигураций человеческой психики. Их всего шестнадцать. Еще раз: шестнадцать типов психики на без малого двадцать миллиардов человек. Не густо, правда?
– Третий курс, "Психология гулловских роботов", - сказал Егор скептически.
Он не боялся обидеть Любу. Она говорила так уверенно, что заподозрить ее в добросовестном заблуждении было трудно.
– Ты знала, что соционику преподают в университете под видом психологии роботов?
– спросила Нина.
– Знала. Эти лекции написал твой отец, когда работал в Гулле. А я ему помогала.
Нина и Егор смотрели на нее с изумлением.
– Почему ты мне не рассказывала?
– спросила Нина с недоверием в голосе.
– Ты же не любишь роботов, - мягко сказала Люба.
– Я не хотела тебя расстраивать.
Алехандро, не принимавший участия в беседе, сходил на кухню и принес еще несколько пакетиков с закуской. Он чистил
– Видите ли, - сказала Люба, обращаясь к Нине и Егору, - помимо практической пользы, эти лекции были единственным способом легально заниматься соционикой, пусть и под видом психологии роботов. За изучение соционики можно было пострадать. Да и сейчас, случается, людей доводят до смерти...
– Все же не понимаю, - сказал Егор, яростно почесав затылок.
– Пускай у андроидов шестнадцать базовых типов психики. Это всем известно. Но вы говорите, что курс психологии роботов в действительности является тайным учением о людях. Не просто тайным, а запрещенным. О нем не знает даже Гулл! Как такое может быть? И кстати, Сурмилов не рассказывал ни о какой соционике. А если бы она существовала, он бы о ней знал.
– Кто такой Сурмилов?
– Отморозок. Прихожанин Церкви адвайты, - пояснила Нина.
Люба понимающе кивнула.
– Соционику запретили до их оживления. А перед заморозкой про нее еще мало кто знал - пик популярности учения пришелся на середину прошлого века. Ваш Сурмилов благополучно проспал его в своем холодильнике. И уж конечно, Гулл знает о соционике. Просто эти сведения недоступны.
– Тогда объясните, как наука о людях превратилась в дисциплину о роботах, - взмолился Егор.
– У меня уже голова кругом!
– Из-за другглов, - сказала Люба.
– Корпорация Гулл хотела сделать их максимально комфортными для людей. Пользователя переделать невозможно, поэтому им пришлось приспосабливать психику друггла. Единственный способ добиться полной совместимости - это превратить друггла в дуала пользователя, потому что дуальные отношения - лучшие из возможных. Природа устроила так, что дуалы бессознательно прикрывают слабые стороны друг друга. Стоят, так сказать, спиной друг к другу, готовые противостоять миру.
Егор вдруг вспомнил, что менеджер "Пигмалиона" рассказывал нечто похожее. Кажется, Марк говорил о программе подгонки внешности андроида под психику друггла.
– Зачем такие сложности? Первые другглы и так неплохо продавались, - с сомнением пробормотал он.
– Конкуренция, - пояснила Люба.
– Гулл обязан дать клиенту наилучший сервис, иначе тот уйдет в Фейслук. Примет нео-ислам в надежде бесплатно получить к пенсии новую, в упаковке, роботессу. Акции Фейслука дорожают. Халифат может позволить себе широкие жесты для переманивания пользователей.
– Смешно, - хихикнул Алехандро.
– Раньше они обещали аж семьдесят две секс-роботессы. Правда, после смерти клиента.
– Дикари, - сказала Нина, скривив лицо от отвращения.
– Только идиот может клюнуть на такое.
– Смирись, их половина мира, - ответил Алехандро.
– А тебе не хватает терпимости.
– Терпимости? К пластиковым суккубам - или их любителям?!
Алехандро промолчал, опустив глаза.
"Демоны в обличье женщины, соблазнявшие средневековых мужчин, - ответила Наташа на безмолвный вопрос Егора.
– Считалось, что они делали это с целью похитить мужское семя, чтобы потом использовать его, притворяясь мужчиной-инкубом".