Род Волка. Племя Тигра. Прайд Саблезуба
Шрифт:
Кот перестал-таки изображать спящего, поднял голову, протяжно зевнул, облизнулся.
– «Все меняется…»
Последовал обмен несколькими «мыслефразами» или «мыслеобразами», из которого Семен понял только, что изменились обычные пути передвижения копытных. Они, вроде как, в этом районе раньше переходили реку, а теперь такого не стало. О подробностях можно было только догадываться, и Семен предположил, что здесь раньше был брод, у которого саблезубы и кормились.
– «Тут (на этом берегу) раньше не было саблезубов?»
– «Были. Пришлось драться…»
– «Вижу.
– «Конечно».
Семен принял в свои мозги «мыслеобраз» схватки двух саблезубов, причем не со стороны, как в кино, а глазами одного из участников – брр! Даже в черно-белом варианте… И, в заключение, толстый короткий хвост убегающего противника. После чего поплыли виды степных холмов и распадков – вероятно, обзор новоприобретенных владений. «Э-э, погоди-ка, – всполошился Семен. – Это что же получается?! Поселок, что ли?! Ничего себе, охотничья территория!»
– «Двуногие (мои) на твоей земле?»
– «Они мне не мешают. Только воняют. Как ты».
– «Не нравится, не нюхай! Я могу (имею право!) охотиться здесь, а ты пугаешь мою добычу!»
Кот посмотрел с насмешливым интересом:
– «Возьми мою».
Некоторое время Семен пытался осмыслить полученный мыслеобраз. Почти ничего не получилось, и он решил уточнить ситуацию:
– «Ты убиваешь мамонтов?!»
– «Редко. У меня от них изжога (неприятные ощущения в животе – чистый понт)».
– «Зачем убил этого?»
– «Добил. Убили двуногие».
– «Мои?»
– «Другие».
– «Какие еще „другие“?!»
– «Не знаю (такими глупостями не интересуюсь)».
«Та-ак, – начал лихорадочно соображать Семен. – Это что же получается: здесь где-то есть люди?! И они подранили мамонта?! Вообще-то, тут, наверное, территория одного из наших пяти племен – бартошей, скорее всего. Только вряд ли из них кто-нибудь выжил. Но, даже если и выжил…. Как-то это, вроде бы, не в традиции отпускать раненого мамонта – священное животное все-таки. Непонятно… Что делать? А мясом разжиться не помешало бы… Рискнуть?»
– «Мне нужен их след».
– «Ты не видишь (не чуешь, не воспринимаешь) следов».
– «След двуногих я увижу. Дай его мне».
– «Что за манера, – шумно вздохнул кот, – шевелиться, когда нужно спать? И наоборот».
– «Когда хочу, тогда и сплю! Дай мне след!»
– «Пошли!»
Такая сговорчивость совсем не радовала – кот откровенно насмехался и демонстрировал свое превосходство: ты, мол, чего-то просишь и требуешь, потому что сам беспомощен – ничего вокруг не видишь и не слышишь. При этом чувствовалось, что предмет интереса расположен где-то рядом, то есть переместиться к нему для саблезуба никакого труда не составит, иначе он не стал бы шевелить лапами ради такой мелкой забавы.
– «Пошли! Сейчас возьму свой „зуб“».
– «Ну-ну…»
Семен прервал контакт, сунулся в вигвам за арбалетом и застонал:
– Ветка! Да что же ты делаешь?!
Его женщина сидела, накрывшись «одеялом». Одной рукой она чесала саблезубого котенка за ухом, а другой гладила его по спине.
– Хороший зверь, хороший! Ма-аленький совсем…
Пока Семен распихивал болты по карманам,
– Гони его к черту, Веточка! – без всякой надежды попросил Семен.
– Ну-у, Се-емхон! Он же ко мне пришел… Он же гладиться хо-очет. Он еще ма-аленький…
– Ничего себе – маленький, – вздохнул Семен, вылезая наружу.
Идти действительно далеко не пришлось – через холм в соседний распадок. Семен даже удивился, почему питекантропы не услышали и не учуяли, что здесь происходило ночью. То ли у них нюх от дыма испортился, то ли будить постеснялись…
Обычный пологий распадок. Есть ли там ручей с водой – непонятно, но по самому низкому месту, обозначая русло, заросли ольхи и еще каких-то кустов. А возле этих кустов лежит…
То, что это мамонтиха, Семен определил с первого взгляда – по форме бивней. Брюхо вспорото, вывалившиеся внутренности вяло доедает старый саблезуб. Хобот отгрызен, задняя часть туши тоже основательно растерзана – в общем, приятное зрелище… В стороне на солнышке дремлют еще два саблезуба – вероятно, самки. При приближении гостей старик перестал теребить кишки и, недовольно оглядываясь, подался в сторону.
Кот сел и занялся вылизыванием своей шерсти. Семен положил арбалет на землю и, стараясь пореже вдыхать воздух, занялся осмотром. Вообще-то, он предпочел бы просто нарезать мякоти в рюкзак и поскорее смотаться отсюда, но не мог придумать, как, не роняя своего достоинства, взять чужую добычу. Кроме того, ведь речь шла о каком-то следе…
И след нашелся – в болоте, образованном кровью и содержимом брюшной полости мамонтихи. Лезть туда Семену не хотелось отчаянно, но это было слишком важно, чтобы вспоминать о брезгливости «белого» человека.
Итог расследования озадачил: три грубо обработанных палки, связанные ремнями. Что за конструкцию они образовывали первоначально? Уж во всяком случае не треногу, поскольку все разной длины, а самая короткая привязана за середину. Самая же длинная представляет собой… копье. Да-да, именно копье – Семен даже до наконечника докопался! После трапезы саблезубов поставить точный диагноз было трудно, но складывалось впечатление, что этим оружием было пробито брюхо мамонтихи. Причем удар был нанесен в область паха снизу – как проделать такое с живым мамонтом, представить Семен не мог. Наконечник был довольно острым, но какой-то непривычной формы. На всякий случай Семен разрезал крепление, кое-как обтер это изделие и положил в карман.
Кот, похоже, уже спал, и Семен решил, несмотря ни на что, все-таки нарезать мяса. Поглядывая время от времени на хозяина добычи, он принялся за работу, в тысяча первый раз жалея, что у него такой маленький нож, да и тот, кажется, доживает свой век.
Семен увлекся своим грязным делом и чуть не вздрогнул, когда получил отчетливое новое «послание». Оно представляло собой чистой воды насмешку:
– «Ты ешь „холодное“ мясо?»
Под «холодным» кот, кажется, подразумевал не то чтобы совсем падаль, а… Ну, в общем, мясо животного, которого убил не сам.