Роддом. Сценарий. Серии 9-16
Шрифт:
САНИТАРКА ЛИЛЯ
… Баб в роддом закатили! И тут эти мужика из тачки тоже тащат! Я кричу, что нельзя, надо в главный корпус…
1-Й МЕНТ
Так где они?
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Которые? Подстреленные?
Загибает пальцы.
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Мужика – в реанимацию главного корпуса увезли, как уж прооперировали. Одна баба – в нашей ОРИТ, на пятом. Вторая на первом – не то рожает, не то…
2-Й
Эти! Которые «тоже тащат».
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Уехали!
1-Й МЕНТ
Чего вы их не задержали?
Марго за столом саркастично усмехается. Санитарка Лиля тоже подпускает язвительности, разводит руками.
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Швабры у нас старые – осечки дают. Уж извините!
(ЛИДВАЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН.)
Лидваль всё так же закинув ноги, курит. Чашка кофе отодвинута. Зильберман у бара, две рюмки, разливает коньяк, подносит Лидваль.
ЗИЛЬБЕРМАН
По пятьдесят. Чтобы день продержаться. Не каждую ночь, тьфу-тьфу-тьфу, мы вспоминаем, что медицина вообще и хирургия в частности – едины и неделимы.
Она отрицательно качает головой.
ЗИЛЬБЕРМАН
Ты перестала пить коньяк по утрам?!
ЛИДВАЛЬ
Не смешно.
Зильберман всё-таки ставит рюмку перед ней, кивает на сигарету.
ЗИЛЬБЕРМАН
Катерина, если зачатие произошло, то не вредно. Эмбриолитическая угроза уже миновала, а фетотоксическая – ещё не настала.
Лидваль вскакивает из-за стола, смотрит на него.
ЛИДВАЛЬ
С чего ты!..
ЗИЛЬБЕРМАН
Я знаю, как ты выглядишь в середине цикла. Потрясающе. Это как раз около двух недель назад. И ты…
ЛИДВАЛЬ
Замолчи.
ЗИЛЬБЕРМАН
…И в родильном доме нет пациентки Эм Ивановой…
Берёт со стола Лидваль бумажку, смотрит результат.
ЗИЛЬБЕРМАН
… в крови которой не обнаружено хорионического гонадотропина. И, значит, она не беременна.
Лидваль ахает рюмку до дна, смотрит на Зильбермана сперва зло, а затем – умоляюще. Он берёт бутылку, подливает ей ещё.
ЛИДВАЛЬ
Я тебя прошу…
ЗИЛЬБЕРМАН
Это лишнее.
Снова смотрит зло, выпаливает ему в лицо, резко:
ЛИДВАЛЬ
Я была беременна от тебя. Давно. Тебе ничего не сказала! И сделала аборт.
ЗИЛЬБЕРМАН
Я знал.
Лидваль обессилено опускается в кресло, всплеснув руками.
ЛИДВАЛЬ
Как?!
ЗИЛЬБЕРМАН
Я –
ЛИДВАЛЬ
Почему же ты ничего не сказал?! Не сделал?! Не…
ЗИЛЬБЕРМАН
Это твоё тело. И твоё решение. Я надеялся, что ты не сделаешь аборт. Но я точно знал: если скажу хоть что-то – ты непременно сделаешь.
Лидваль горько усмехается.
ЛИДВАЛЬ
Я сделала аборт. … И вот теперь я занимаюсь этим с мальчишкой исключительно потому, что хочу ребёнка!
Зильберман гладит её по голове. Улыбаясь, скорее по-отечески.
ЛИДВАЛЬ
Не с мальчишкой, и не исключительно… Ты можешь врать себе, но меня ты никогда не могла обмануть. … И наверняка и ему ты ничего не скажешь. Разве что лет через… – дцать.
Лидваль кивает ему: налей ещё по рюмке. Он наливает.
ЗИЛЬБЕРМАН
И я даже не знаю, что страшнее: сразу знать, что женщина сделала от тебя аборт, или узнать спустя много лет, что ты – отец великовозрастной половозрелой особи.
ЛИДВАЛЬ
Лучше не знать ничего.
ЗИЛЬБЕРМАН
Да. Но нам с тобой это уже, увы, не грозит.
ЛИДВАЛЬ
Увы.
Салютуют друг другу рюмками, выпивают, не чокаясь.
(ЛЮБОВНИЦА, СЛЕДОВАТЕЛЬ, РЫБА.)
Любовница рыдает у следователя на груди.
ЛЮБОВНИЦА
…мне же ничего за это не будет?
Он, ласково гладит её по голове, и очень успокаивающим тоном:
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Будет, будет. Где преступление – там и наказание. Как правило. Ваш случай – правило.
Она отталкивает его, смотрит на него с непониманием:
ЛЮБОВНИЦА
Но я же!.. У меня ребёнок! От него! Я…
У неё – первая схватка.
ЛЮБОВНИЦА
А-а-а! Больно!..
В палату забегает Рыба.
РЫБА
Вот это – уже схватка!
Следователь встаёт, нежно, по-отечески, похлопав любовницу по плечу. Обращается к Рыбе.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Теперь ваша работа… Прошу!
Оживлённый больничный день. Зильберман и следователь идут вместе от родильного дома к главному корпусу. Следователь курит.