Роддом. Сериал. Кадры 14–26
Шрифт:
— А что мне делать, если она беременная?!
— Тебе? Пойти домой. Выгулять пса. Выпить сто пятьдесят и баю-бай. Беременная она или нет — до завтра ничего не изменится.
— А если с ней что-то не в порядке?
— Давай для начала «беременную» версию отработаем, хорошо? Тем более что обычно она самая достоверная.
— А если кто-то рожать начнёт из моих?
— Разок-другой можно и отпустить «своих» на родзальную смену. Всех денег не заработаешь. Сама в рванине ходишь, в башмаках каких-то позорных из кожзама. Всё на свою корову тратишь! Иногда можно и отдохнуть дать.
— Не, если кто-то из моих вступит в роды — я не смогу. Они же договариваются со мной! Расстроятся, если я не приду.
— Ладно. Если кто-то «из твоих» вступит — придёшь. Но будешь сидеть в родзале и не высовываться. Поняла? — предупредила Татьяна Георгиевна свою давнюю подругу таким же непререкаемым тоном, каким только что говорила с её дочерью.
Маргарита Андреевна покорно кивнула.
— Всё, Марго, иди работать.
— Тань!!! Там же девочка эта сидит, в приёме, что сегодня на осмотр…
— …придёт! — закончила Татьяна Георгиевна, грозно нахмурившись. — Ты правда не понимаешь разницы между «придёт» и «пришла» или это просто такой иезуитский метод в отношении лично меня? Я тебя, Маргарита Андреевна, когда-нибудь свергну! Тащи сюда свою бабу!
— Думаешь, мне они не надоели, эти коровы? Думаешь, я им, и их подружкам, и подружкам подружек не говорю, чтобы заранее являлись или рожали там, где наблюдались?
— И контракты тебе аукнутся…
Маргарита Андреевна уже выскочила за дверь. И через десять минут вернулась с действительно премиленькой пышечкой. Марго щебетала вокруг круглой девушки, вся лучилась счастьем, вся так и светилась от счастья, что какая-то…
— Леночка, заходите. Татьяна Георгиевна, Леночка у нас беременная.
— Я догадалась! — улыбнулась заведующая.
— Ну, если я вам не нужна, пойду. Сегодня должна внезапно нагрянуть санэпидстанция в семнадцать ноль-ноль.
— Здравствуйте, Татьяна Георгиевна! — расплылась пышечка Леночка, и её тут же понесло по кочкам.
Взахлёб она рассказывала Татьяне Георгиевне, что беременность у неё первая, очень желанная и точно спланированная. Что ещё до беременности она состояла в сообществе ru_perinatal, а уж когда забеременела… то чуть с ума не сошла от радости. И что она очень внимательно следила за ростом «своего тэга»…
— Своего кого? — прервала Леночку Татьяна Георгиевна.
— Ну, это мы там с девочками так шутим. У нас такое очень доброжелательное сообщество. «Сообщество, где всегда пятница!» Вот… А тэг — это метка. Ну, метка, чтобы быстрее искать. Если у тебя двенадцать недель — это один тэг. А если тридцать — уже совсем другой…
— Леночка, идёмте на кресло, — махнула рукой заведующая и повела жизнерадостного, брызжущего словами колобка на кресло.
От перемены месторасположения тела Леночкин фонтан не иссяк. Она пообещала Татьяне Георгиевне, что осветит все вопросы, которые могут казаться важными акушеру-гинекологу и тем более доктору, который будет принимать роды. Начала Леночка издалека:
— Ой, Татьяна Георгиевна, получилось у нас с мужем сразу! Поэтому когда я увидела две полоски, то первые мои
Опять двадцать пять — две полоски. «Всё сработало»… Ну чисто бурундук. У мужа сработало, что ли? Какое счастье. Одним, когда «всё срабатывает», — счастье, другим — слёзы.
А Леночка тем временем трещала как по писаному, припадочной экзальтированной графоманкой. Говорила, что сперва «осознание того, что вот теперь я стану мамой и что во мне живёт маленький человечек, никак не приходило!». А затем живот у Леночки «резко стал неприлично большим!».
«Многоводие?» — Татьяна Георгиевна перевела свои автоматические размышления в беззвучный режим.
— На какой именно неделе живот «резко стал неприлично большим»? Ваша обменная карта при вас?
— Она у мужа, он в приёмном! — слегка недовольно оттого, что сбилась с мысли, выпалила Леночка и продолжила тарахтеть: — Меня страшила мысль, что этот непомерно огромный живот навсегда останется со мной! Я поправилась всего лишь на пятнадцать килограммов, но мне казалось, что живот размером с земной шар!
«Гестоз? Многовато — пятнадцать килограммов при таком росте».
Про обменную карту Татьяна Георгиевна уже даже не спрашивала.
— Леночка! — попыталась она вклиниться в поток неиссякающей восторженной речи.
— И не только этот непомерно огромный живот, но и букет растяжек. Ужасные, ужасные растяжки! Я мазала их сначала маслом миндаля, потом — розмарина, и коктейлями из масел, и дорогими кремами! У меня ужасные, ужасные растяжки! Скажите, Татьяна Георгиевна, они после родов пройдут?
— Они будут не такими багровыми, эти стрии. И, разумеется, сморщатся. Но не пройдут.
— А какой вы посоветуете мне крем после родов?
— Самый обыкновенный. Если у вас сухая кожа и вам нужен крем.
— Нет, не от сухости, а от растяжек! Я накупила целую кучу хороших дорогих кремов. На них было написано: «Для применения во время беременности. Значительно снижает риск появления растяжек и борется с уже имеющимися». Раз есть крем для применения во время беременности, значит, должен быть крем для применения после родов. Вы такой не знаете? Чтобы растяжки прошли?
— Крема такого не знаю. Но я знаю хорошего пластического хирурга. Но и он ничего совершенно радикального не сделает с вашими растяжками. Они останутся с вами навсегда. Просто изменят цвет, форму и размер… Леночка, что вы мне голову морочите своими растяжками! — очнулась наконец Татьяна Георгиевна. — У вас шейка матки укорочена. Без пяти минут, простите, сглажена.
— Но у меня ПДР только через две недели! Я ходила наблюдаться к хорошему акушеру-гинекологу! Работа у меня приличная, оплачивают и ведение беременности, и родовспоможение. Но, увы, список клиник обслуживания ограничен, и хотя от работы можно было наблюдаться в хорошей женской консультации, я наблюдалась по знакомству у очень хорошего акушера-гинеколога. Она ещё и гинеколог-эндокринолог, вот! И она мне даже гормональные мази давала от растяжек! А вы что, и правда никаких ни мазей, ни кремов от растяжек не знаете? Правда так и будут на животе эти ужасные страшные полоски?