Родина Кэрри
Шрифт:
— Ни разу подобным не занималась. Перепихнуться по-быстрому, перед лицом смерти?.. Местные полицейские, наверное, считают меня шлюхой.
— Они просто злятся, что их жены и вполовину не так сексуальны. Прости за обстановку, — извинился капитан, целуя Кэрри в шею. — Ты на меня плохо влияешь.
— Хватит болтать. Кстати, о птичках: мне надо поговорить с Лэнгли.
— Прямо сейчас? Вот сейчас?
Пальцы Демпси скользнули ей между ног, и Кэрри моментально завелась.
— Прекрати!.. Сотовые не работают.
— Знаю. На прошлой неделе тут взорвали последнюю
— Не пойдет. Я должна оставаться в Рамади, вести Ромео… Стой, ну подожди немного!..
— Напиши отчет, я отвезу его в Багдад и отправлю оттуда.
— Тоже не годится. У тебя нет доступа на такой уровень секретности… Боже, хорошо-то как! Постой!.. Ромео что-то говорил про шишку из Америки, на которого совершат покушение. Случайно не знаешь, кто приезжает?
— Какая разница? Главное, что я сейчас кончу.
— Козел! — Кэрри за волосы притянула его поближе к себе. — Так знаешь или нет?
— Госсекретарь Брайс. Ее приезд — строжайшая тайна. Раз уж духи прознали о нем, то нам капец.
— Возвращайся в Багдад и убеди ее отменить визит. Получится?
— Вот это у меня точно получится, — ответил он и задвигался так, что Кэрри выгнула спину. — Нравится?
— Хватит болтать, займись делом!
На рассвете Демпси уехал на «хаммере». Кэрри заставила его запомнить номер Саула в Лэнгли. Неважно, поверят ли в серьезность сообщения связные между Разведуправлением Министерства обороны и ЦРУ, однако Саул получить инфу должен. Госсекретарю Брайс нельзя приезжать в Багдад. Надо будет защитить иракского премьера и приготовиться к атаке на Ворота убийц. Если возникнут проблемы, Демпси обещал сразу же сообщить о них, любым способом. Кто-то сказал, что сотовую вышку уже чинят, но, если связь не появится, Демпси примчится на «хаммере», прямиком из Багдада.
Кэрри смотрела ему вслед.
Всю ночь шла стрельба, а где-то в три пополуночи прогремел мощный взрыв на западе, у канала — рядом с больницей. Поговаривали, что это была бомба в машине: подорвали участок в районе Муаальмин, что убито больше тридцати полицейских. Кэрри смотрела, как отъезжает «хаммер» Демпси и думала: не стоило его посылать. Сейчас каждый моджахед в Рамади следил, как этот «хаммер» мчится в сторону Багдада.
Кэрри, в отчаянной надежде дозвониться, набрала его номер мобильного, но сигнала, естественно, не было, даже слабого. К тому же аккумулятор на сотовом почти сел. А в городе, где электричество то есть, то его резко нет, сотовый не зарядишь.
Да и потом, безумие — звонить Демпси. Кэрри мысленно обругала себя: мол, ведешь себя как девчонка. Она словно не владела собой. Может, приступ болезни? Или предприятие выдалось настолько опасное, что жить приходится не то чтобы сегодняшним днем, а каждым моментом? Кэрри как будто наблюдала за собой со стороны, как она смотрит вслед уезжающему по замусоренной улице «хаммеру».
Кэрри невольно вздрогнула.
Нет, нет, хватит! Прочь, бредовые мысли!
Кэрри тряхнула головой. Таблетки, купленные в Бейруте, еще не закончились, но по возвращении в Багдад надо будет пополнить запасы. Кэрри смотрела на прилегающую к участку территорию, и ей становилось не по себе. Дело было вовсе не в болезни — само место сводило с ума.
Солнце только показалось над крышами низеньких домов, но уже беспощадно палило. Если бы не развалины и не смерть, Рамади мог бы показаться совершенно типичным ближневосточным городком. Странно, думала Кэрри, как невинные решения коренным образом меняют человеческие жизни. Она сама, например, в Принстоне, решила поступить на факультет ближневосточной культуры просто потому, что ее завораживали геометрические узоры в исламском искусстве. И вот куда ее привел выбор.
Еще этот Ромео… Он дал рабочую информацию, но доверять ему можно было, лишь забыв о сорванном в Нью-Йорке теракте.
Кэрри вернулась в участок и прошла к открытой камере «обезьянника», в которой ночевали Уарзер и Верджил. Они как раз проснулись, и после все трое выпили крепкого чая по-иракски с кахи, трубочками из теста в меду. (Угощение принес один из полицейских.)
— Что дальше? — спросил Верджил, прогоняя муху со своего кусочка кахи.
— «Жучки» в доме Ромео что-нибудь дали? — спросила Кэрри.
— Женщины говорили только по-арабски, так что я ничего не понял. — Верджил поморщился. — Сами с Уарзером переводите. Ромео не появлялся.
— Значит, он с Абу Убайдой. Он в кругу — то, что надо.
— Что с инфой о теракте в Багдаде?
— Ждем решения Лэнгли. Демпси завтра вернется и все расскажет.
— Ждем? Странно от тебя это слышать. — Верджил ухмыльнулся. — Ты что это, Кэрри, боишься?
— Подловил, — согласилась она. — Это место пугает меня до усрачки.
— И правильно, — вступил Уарзер. — Я свою семью увез отсюда в Багдад, хотя и там не больно-то безопасно.
— Да, мне тошно ждать, — признала Кэрри, — особенно решения из Лэнгли. Как только Абу Убайда перейдет в наступление — а это будет через неделю максимум, — шансов поймать его и, может быть, Абу Назира останется с гулькин нос.
— Что же нам делать? — спросил Уарзер.
Кэрри некоторое время разглядывала стены камеры, словно искала ответа в карандашных граффити, которые — за исключением нескольких призывов к Всевышнему — ничем не отличались от западных. Ответа, впрочем, Кэрри в них не нашла.
— Продолжайте следить за домом. Я дала Ромео денег, и он наверняка попытается передать часть суммы своим. Я тем временем попробую перевести готовую запись, — сказала она Верджилу.
Верджил, прихватив стакан чая, отправился было на второй этаж. Там, в другой камере, он и устроил рабочее место.
— Мне-то что делать? — напомнил о себе Уарзер.
— Абу Убайда здесь, в Рамади. У местных полицейских должны быть стукачи. Попытайся разузнать через них, где прячутся террористы.
Уарзер поднялся на ноги, но Кэрри остановила его жестом.