Родители, ребенок и невроз: психоанализ детской роли

Рихтер Хорст-Эберхард

Теория о важности детской идентификации для развития эго и суперэго доказывает, что индивидуальные особенности родителей оказывают ключевое влияние на становление ребенка. По Фрейду, суперэго является копией родительского авторитета. Получается, что мягкие отец с матерью должны создавать в детях мягкое суперэго, а строгие – строгое? [16] Но так как сама сущность суперэго решительно определяет предрасположенность ребенка к неврозам, очевидна тесная связь между влиянием родителей и риском развития невроза у детей.

16

Freud S. Das "okonomische Problem des Masochismus, 1924.

Почему Фрейд не последовал далее этим путем, не отдал должное уже предопределенному теоретически значению личного влияния родителей и не описал его в своих клинических исследованиях? Отметим, что его работы по психологии эго и суперэго относятся к довольно позднему творческому периоду. Кроме того, Фрейд рассматривал всю свою психоаналитическую теорию психического развития

с определенной точки зрения. Постоянно задаваемый им вопрос: что происходит в ребенке? Например, какие импульсы у него возникают, какие механизмы защиты он задействует? Ребенок всегда является фактическим инициатором и двигателем своих психодинамических процессов, в то время как родители выступают преимущественно в качестве адресатов желаний или защитных процессов, в крайнем случае как виновники запуска психических функций детей. Характерно, что процессы идентификации выглядят у Фрейда так, как если бы отец с матерью предоставляли ребенку материал, который он затем использует через интернализацию. Асимметричность процессов психодинамического обмена между родителями и детьми всегда подчеркивается в части учения, касающейся активности ребенка. Она вытекает уже из перспективы рассмотрения вопроса. З. Фрейд подробно просветил нас, каким образом ребенок овладевает родителями с помощью «захвата объектов» и идентификации, но лишь мельком задал вопрос о том, как родители в ответ захватывают ребенка и подчиняют его своим желаниям и проекциям. Именно от этого отталкиваются дальнейшие психоаналитические исследования, в том числе и настоящее.

К. Г. Юнг

Вначале К. Г. Юнг придерживался мнения Фрейда о том, что переживания раннего детства оказывают определяющее влияние на нормальное или невротическое развитие личности. В 1909 году он написал очерк «Значение отца в судьбе отдельного человека» [17] , сформулировав там следующее: «Источник нарушения приспособления ребенка лежит, конечно же, в его эмоциональном отношении к родителям… В течение первых четырех лет жизни – период наивысших возможностей, – по всей вероятности, вырабатываются все основные характеристики, точно соответствующие родительской матрице».

17

Фрейд З., Абрахам К., Юнг К. Г. и др. Психоанализ детской сексуальности. – СПб.: Союз, 1997. – Примеч. пер.

По инициативе Юнга его ученица Э. Фюрст провела генеалогическое исследование повторяемости типов реакции у ста испытуемых из 24 семей. На основании бросающегося в глаза сходства между ценностными ориентациями родителей и их детей Юнг сделал вывод о существовании «своего рода психической заразы» [18] . В уже упомянутом очерке он привел в качестве примера биографии трех невротиков, всю свою жизнь вращавшихся в «заколдованном кругу семейной констелляции». Хотя их отцы давно умерли или по крайней мере потеряны из виду детьми, все трое пациентов в боязливой покорности оставались прикованными к их образу и полностью упустили свою собственную, наполненную смыслом жизнь. Юнг подводит итог: «Отцы, уничтожающие своей критикой всякое самостоятельное проявление чувств в своих детях; балующие дочерей с плохо скрываемым сексуальным влечением и тиранией чувств; опекающие сыновей и властно толкающие их по пути той или иной профессии, а затем подыскивающие им “подходящую” партию; и матери, уже в колыбели окружающие ребенка нездоровой нежностью, делающие из него затем куклу для собственных утех и позволяющие себе в дальнейшем ревниво копаться в их сексуальной жизни, наносят своим детям непоправимый вред. Такие дети еще долго будут продолжать проклятие, унаследованное от своих родителей, даже если таковые давно сошли в могилу».

18

Там же.

Позже Юнг придавал травмирующему влиянию матери большее значение, чем влиянию отца. В 1938 году он писал: «Исходя из моего опыта, мне кажется, что мать всегда является активным зачинщиком таких психических нарушений, в особенности инфантильных неврозов или тех, этиология которых, несомненно, простирается в раннее детство» [19] . Он исследовал типичные направления развития, обычно приводимые в действие «материнским комплексом» у сыновей и дочерей. Правда, к тому времени он уже отказался от своей первоначальной теории травмы, внеся в нее изменения, совпадающие с более поздним мнением Фрейда о том, что развитие детской фантазии, по-видимому, определяется не только реальным опытом, но и филогенетически обусловленной предрасположенностью. Так же как Фрейд не смог в достаточной мере объяснить страх кастрации у мальчиков осуществлением отцовских угроз, а признавал его наследственной предрасположенностью с определенной функцией усиления в качестве побочного фактора, Юнг сомневался: «Родительское имаго обладает… необычайной энергией и влияет на душевную жизнь ребенка до такой степени, что нужно задаться вопросом, можно ли вообще допустить в обычном человеке присутствие такой магической силы. Пусть он ей заведомо и владеет; но напрашивается вопрос, действительно ли она является его истинной собственностью». Он пришел к отрицательному ответу и, наконец, объяснил «магическую» власть родителей над детьми действием коллективных инстинктивных первообразов, названных им архетипами. Следовательно, травмирующие воздействия матери на ребенка нужно разделить на две группы: «Во-первых, такие, которые соответствуют действительно имеющимся свойствам характера и установкам матери индивида, и во-вторых, те, которыми она обладает лишь мнимо, потому что в данном случае речь идет о проекциях фантастического (то есть архетипического) свойства со стороны ребенка».

19

Юнг К.

Г. Структура психики и процесс индивидуации (сборник статей). Психологические аспекты архетипа матери. – М.: Наука, 1996. – Примеч. пер.

Юнг, вопреки Фрейду, расширил эту идею до систематической теории «коллективного бессознательного». Он значительно отошел от «семейного романа» невротиков. Спекулятивная конструкция архетипов стала основой для объяснения практически всех воздействий на психику. Согласно Юнгу, если ребенок страдает от проявлений «отцовского» или «материнского комплекса», то в этом виноваты соответствующие архетипы, с которыми отождествляют себя родители. Они, словно резонаторы, усиливают родительское воздействие и, в свою очередь, проецируются ребенком на отца с матерью. Отдаленно напоминающая теорию идей Платона теория архетипов косвенно помогла эмпирическому исследованию реальных социальных факторов, способствующих появлению невроза у ребенка. Представители этого направления слишком сильно подчеркивают относительность конкретных фактов поведения и переживаний и их очевидной взаимосвязи по сравнению с пользой изучения архетипических отсылок.

Подводя итог сказанному, у Юнга обнаруживается схожая с Фрейдом по направлению трансформация: после первоначальной переоценки реальных воздействий среды на развитие ребенка изучение влияния его окружения все уменьшается, в то время как филогенетически обусловленная готовность к реакциям выходит на передний план. Однако в данном отношении Юнг продвинулся значительно дальше Фрейда. У него роль матери и отца окончательно сжимается до простых посредников архетипических законов. Поэтому он буквально отвечает на вопрос, почему родители важны для судьбы ребенка: «…не потому, что они обладают теми или иными человеческими добродетелями или недостатками, а потому, что им, так сказать по воле случая, суждено впервые сообщить детскому разуму мрачные и могущественные законы» [20] .

20

Jung K. G. Die Bedeutung des Vaters f"ur das Schicksal des Einzelnen, 1926.

А. Адлер

Адлер, создатель индивидуальной психологии, выделял главным образом три связанные с переживаниями причины развития невротических расстройств (1926) [21] .

На первое место он ставил переживание собственной физической неполноценности. В ответ на это угнетающее чувство в ребенке легко возникает стремление к сверхкомпенсации. «Стремление к власти и превосходству гипертрофировано и граничит с патологией» [22] .

21

Адлер А. Очерки по индивидуальной психологии. – М.: Когито-Центр, 2002. – Примеч. пер.

22

Адлер А. Понять природу человека. – СПб.: Академический проект, 1997. – Примеч. пер.

Среди вредоносных влияний окружения Адлер в первую очередь выделял недостаток ласки в воспитании. Если родители отказывают ребенку в ласке или выставляют ее жажду на смех, он начнет развивать в себе гипертрофированную боязнь проявления эмоций и продолжит придерживаться ее в дальнейшем. Чем больше воспитательная сухость стремится к жесткости, тем скорее она приведет к разочарованию и стремлению к самоизоляции.

Но избыток ласки также приводит к нарушениям психики. Избалованные дети с легкостью пытаются оказывать давление на свое окружение и стремятся получать от него все больше внимания по сравнению с другими детьми. К группе избалованных Адлер также относил тех, кто избавлен от всех житейских трудностей на своем пути и кому все дозволяется. В дальнейшем таким покинувшим тепличные условия детям грозит опасность столкнуться с неудачами.

У всех трех причин наблюдается общая черта: в конечном итоге они приводят к самоизоляции пострадавших индивидов. Их удел – слабо развитое социальное чувство и формирование пессимистического мировоззрения, «если только они не смогут выбраться из ошибочной жизненной модели» [23] .

Г. Шульц-Хенке

Шульц-Хенке, основатель неопсихоанализа, стремившийся к «амальгамации» прежних теорий глубинной психологии, известен в основном благодаря травматической этиологии невротических аномалий развития. Он соглашался с Фрейдом, что нарушение психического развития обычно вызывают не единичные стрессовые ситуации, а «череда следующих друг за другом “мелких” событий» [24] . В то время как Фрейд впоследствии винил в патогенных переживаниях детства в основном неизбежные биологические и социальные условия, а Юнг наконец обратился к врожденным инстинктивным первообразам – архетипам, Шульц-Хенке не предпринимал никакой сравнимой с ними переоценки индивидуально обусловленных социальных факторов. Подобно Адлеру, он подробно говорил о прямом вреде неблагоприятных установок воспитателя для ребенка.

23

Там же.

24

Schulz-Hencke H. Der gehemmte Mensch, 1947.