Родительский день
Шрифт:
Тоже не сложилось — но в дело уже вступил сугубо человеческий фактор. Родительский ж день, понимать надо! Сколько сейчас за пьяное вождение берут, не напомнишь? Самим за руль, а хозяин рядом? А обратно как? Да и вообще, ты хоть раз за баранку «зилка» или «уазика» держался? Вот то-то… Ладно, так и быть — до Гдовского шоссе. А там уж попутки случаются… Иногда.
Кирилл призадумался… Гдовское шоссе — магистраль далеко не оживленная. Между Сланцами и Кингисеппом — полсотни километров, но всего две деревни: Медвежок да Черновское… А на остальном протяжении — лес, лес, лес… И они будут стоять среди
В общем, третий вариант, предложенный Толяном, тоже не прокатил…
Лихоедов вообще не понимал, в чем трудность:
— Так ночуйте ж, делов-то… Никола про два дня говорил, да што уж, коли дело такое…
Марина готова была согласиться на еще одну ночь в Загривье. А ее муж — нет. Ну как снова… Он уже настроился спать в Питере, спокойно, без кошмаров. И, отозвав супругу в сторону, Кирилл весьма сильно преувеличил служебные неприятности, грозящие в случае прогула… В конце концов, какая-нибудь машина да остановится.
Вернулся к Толяну и Лихоедову: уговорили, до шоссе так до шоссе.
Однако, как выяснилось, у тех родилась тем временем новая идея, комбинированная: есть, мол, у Толяна друг-приятель в Сланцах, тоже автомеханик, кустарь-одиночка с мотором. У него-то в гараже трамблер точно найдется. Возможно, согласится подвезти потребную запчасть двадцать километров по Гдовскому, до поворота на Загривье, — а туда, как известно, и вечером родительского дня смотаться не грех. Устраивает?
Кирилл выразил сомнение: а будет ли к тому времени Толян способен к трудовой деятельности?
Форносов возмутился: да он, да ему… Да отрубите ему руки, да выколите ему глаза, — он вам вслепую пальцами ног новый трамблер поставит, сколько там ни выпито! Трофим скупо подтвердил: поставит. Мастерство не пропьешь.
Потом они долго дозванивались в Сланцы по лихоедовскому «Алтаю». Дозвонились, договорились, — друг-приятель оказался не прочь зашибить пару лишних сотен, прокатившись до поворота. Плюс цена трамблера, разумеется. Условились о времени рандеву: десять вечера, до того у кустаря с мотором обнаружились какие-то неотложные дела…
Со вторым пунктом плана пришлось провозиться дольше: очередь из желающих оторваться от праздничного стола ради поездки к шоссе не выстроилась… Со скрипом уломали Генаху, оставшегося для Кирилла бесфамильным, — того самого рыжего парня, что пропылил на ЗИЛе мимо их «пятерки», сбившей лисицу.
Генаха от возможности заработать ни малейшей радости не выказал и потребовал деньги вперед. Кирилл понял: придется ехать с ним. А то вернется, скажет, что никого не дождался, — и поди проверь, ездил или нет.
Получалось, что из Загривья они выберутся незадолго до полуночи…
Или чуть позже — если Толян слегка переоценивает свое умение ставить пальцами ног трамблеры.
Триада четырнадцатая Бескорыстные деревенские шутки
Гроза, о которой столь уверенно говорила утром Клава, и в самом деле надвигалась на Загривье: с запада наползал плотный строй темных,
Стемнело необычайно рано — вчера в это время, около девяти вечера, было еще светло. Ветер стих — деревья стояли безмолвными призраками, ни один листок не шелохнется. Воздух казался пропитанным электричеством. Все живое затихло, притаилось: в ветвях не перекликались птицы, на лугах смолкло бесконечное стрекотанье кузнечиков. Дышалось тяжело…
Близящееся ненастье угнетающе подействовало и на рыжего Генаху. А может, он и по жизни был нелюдимым и молчаливым парнем.
Так или иначе, с Кириллом водитель (и, как оказалось, — владелец) старого ЗИЛа общаться не пожелал: попытки завязать разговор проигнорировал, а на пару прямых вопросов ответил маловразумительными междометиями.
Ну и черт с ним… Проделать сорок пять километров туда и сорок пять обратно с угрюмо молчащим спутником — удовольствие маленькое, но как-нибудь уж Кирилл потерпит. Лишь бы добраться до шоссе и получить вожделенный трамблер…
Спиртным от Гены и на самом деле попахивало — не так уж и сильно, опрокинул парень сегодня одну-две рюмки, не больше. Но вел себя как-то нервно: вертел головой во все стороны, бросал тревожные взгляды в зеркало заднего вида, один раз даже притормозил, несколько секунд напряженно всматривался куда-то вперед, в густеющие сумерки — потом облегченно вздохнул и тронул ЗИЛ с места. Кирилл пожал плечами: он тоже посмотрел туда, но ничего подозрительного не увидел. Возможно, Генаха уже лишался прав по пьянке — и теперь ему, как той пуганой вороне, повсюду чудятся засевшие в кустах инспектора…
Когда Геннадий вставил в магнитолу кассету, Кирилл было обрадовался: все-таки какое-то развлечение. Поспешил: кабина наполнилась мерзкими звуками. Визжащими, скрипящими, свистящими…
Кирилл не сразу, но сообразил: так это же Маринкина «психоделика»! Он поморщился, несколько демонстративно. Генаха намек проигнорировал. Более того, вновь бросил тревожный взгляд в зеркало заднего вида, — и прибавил громкость. Тут уж его пассажир не выдержал, и высказал свое мнение о звучащем саунд-треке. Геннадий в ответ разродился фразой, рекордной по длине и содержательности:
— Не нравится — пешком ходи.
Они все психи, сказала сегодня Марина, самые сумасшедшие психи, они поминают родителей кровью и устраивают танцы под дикую музыку… Может и так, но просматривается в здешнем сумасшествии система и логика… Не очень понятная со стороны логика, но… Кирилл вдруг подумал, что знает , зачем Рябцеву усилители и динамики: чтобы, ха-ха, слушать музыку, зачем же еще? Слушать так уж слушать, везде и всем, — в каждом доме Загривья, и в окрестных полях, и на уставленном свастиками кладбище… И на болоте Сычий Мох, если кто-то отправился туда с корзинкой собирать «деньгу»… Не таскать же с собой плеер, если вдруг захочется потанцевать на болоте? Концерт по заявкам своих, скажет в микрофон Рябцев, прежде чем дернуть большой рубильник, а чужих нам тут не надо, чужие идут пешком восвояси… Музыка у нас психоделическая — делает психов, ха-ха, качество гарантировано! Сойди с ума — и станешь своим, пон<Я>л, нет? И тоже пойдешь на болото с большой такой корзинкой… С двухведерной. За деньгой.