Родиться царём
Шрифт:
– Ты чего мои труды портишь? – возмутился он, наблюдая за Митькой.
– Успокойся Грач, – хитро улыбнулся тот. – Зотов только эту подпись от меня признаёт. У нас у всех вместо подписей свои каракули. Один Косарев у нас умный. Ему дочка и заявление пишет и подписывается за него.
– Он бережно свернул заявление и положил в карман чистой рубашки.
– Опять не понял, – изумился Олег, – а в ведомости на зарплату, ты тоже звезду ставишь?
– Не
– Я могу и здесь расписаться, – извлёк Митька заявление из рубашки.
Внимательно всматриваясь в лист бумаги, и с трудом найдя свою фамилию, он начеркал напротив два непонятных иероглифа и только после этого положил заявление на старое место.
– Ну что раздаём? – спросил Черныш.
– Поехали, – поддержали его все.
– На тебя Грачёв раздавать? – спросил Митька.
– Я лучше пока посмотрю, как у вас игра сложится, – отказался Олег.
– Нечего смотреть, играть, так играть? – недовольно буркнул Митька.
– Тогда раздавайте, – с неохотой согласился Олег.
Игра шла с переменным успехом. Олег дал выиграть Чернышу и Митьке, чем приподнял им дух победы. Через час Косарев и Кашин сидели уже без денег. Их деньги оказались, у двух бригадников. Олег оставался пока при своих деньгах. Митька и Черныш сидели, чрезмерно веселясь, что перед каждым образовалась куча выигранных денег. А Косарев и Кашин с понурыми лицами остались за бортом азартной и богатой деньгами игры.
Олег лукаво взглянул на этих бедолаг и невзначай напомнил им:
– Вы мужики сходите, поищите на нашей территории мои сто рублей? Найдёте, ваши будут. На них можно запросто отыграться и выиграть.
– Погодите никуда не ходите? – остановил их Митька, – вот вам тридцать рублей, возьмите десять бутылок вина и закуски. Я чувствую сегодня мой день, карта идёт карамельная, и ты Черныш отстегни, с выигрыша червонец.
Черныш двумя пальцами извлёк из кучи десять рублей и небрежно бросил их мужикам.
– Зря вы дядя Митя кидаетесь деньгами, когда игра не окончена, – со знанием дела сказал Олег, – я вчера в журнале "Наука и жизнь" смотрел немного про карты, узнал. Хотел вам принести ознакомится, но вспомнил, что у вас с буквами проблемы, и не стал брать. Так вот там написано, что пока игра не окончена, нельзя давать в долг и транжирить свою казну на другие нужды. Может Фортуна отвернуться от вас. Такое поверье ходит среди всех картёжников.
– Бабушкины сказки, – засмеялся Митька, – мы всегда одалживаем деньги в игре, и как ты балакаешь, так редко у нас бывает.
– А что там ещё в этом журнале про карты было прописано? –
– Фокусы разные и правила игры в двадцать одно очко, но я два раза перечитывал, так и не понял принцип этой игры. Знаю, что очки надо считать.
– Мы тебя научим, не кручинься, – сказал Митька. – В очко мы часто тоже играем.
Заметив, что Кашин и Косарев не спешат идти в магазин, Митька раздражённо на них рыкнул:
– А вы чего вылупились несчастные? Бегом в магазин!
Кровельщики взяли авоську, и вышли из бытовки. Купив в сельмаге целую авоську вина и много закуски, они через полчаса вернулись назад. В бытовке витали флюиды. К этому времени около Ломоносова лежало только три металлических рубля с изображением Ленина. Сам он сидел, сгорбившись над столом и беспрестанно скрипел зубами. Когда от него ушли и эти деньги, он грязно выругался на всю бытовку, и вышел из неё.
– Скрипел бы зубами меньше, глядишь, деньги целее были, – вслед бросил ему Черныш.
– Ты давай не подначивай, а то, не ровен час, мне под горячую руку попадёшь. Сам меня шакал обул, – бросил с улицы Ломоносов, и вернувшись назад в бытовку, ударил со всей злости кулаком по столу.
– Ты же шкура подыгрывал Грачу, чтобы жадность свою порадовать, – заорал он.
Его глаза сверкали красноватым отливом. Недобрый взгляд Ломоносова ничего хорошего для Черныша не предвещал. Было ясно, Митька начинает входить в фазу бешенства.
– Дмитрий, ты чего, я же не виноват, что мне карта идёт, – злорадствовал Черныш, – успокойся, засоси лучше вина и присаживайся к столу. В очко сейчас сыграем, я в долг тебе полторы сотни могу дать без всяких разговоров.
– Не надо мне твоих подачек. Ты чухонец сволочной все помарки мне отбил. На двух крупных сварах зарезал начисто. «Надо было этого Грача на перекрёстный ход брать», – уже более спокойно сказал он, и откупорил сразу пять бутылок вина, протянув первому бутылку вина Олегу.
– Нет, я этот червивый «коньяк» не пью, – отверг угощение Олег, – я пью благородное, дорогое вино, из крымского или венгерского ассортимента, что я вчера покупал себе.
– Дай денег Ваське? – сказал Митька, – он быстро управится.
Олег отсчитал мелочью Косареву четыре рубля, положил их на край стола. Потом стал дожидаться, когда мужики выпьют открытое в бутылках вино.
Черныш допил своё вино и, не вставая со скамейки, выбросил, пустую бутылку на улицу через открытую дверь.
– Ну, что, сгоняем в очко? – предложил он Олегу.
– Вы вначале научите, как очки считать? – попросил Олег, – я ведь только косвенно знаком с этой игрой.
– Считаешь очки, также, как и в свару, – учил Митька. – Главное, чтобы перебора не было. Двадцать два очка, – это уже перебор. Два туза – золотое очко. По ходу дела научишься.