Родиться надо богиней
Шрифт:
— Тогда уж лучше бы он тетушку Элву траванул. Совсем всех достала, старая пила, — недоверчиво хмыкнул принц, не став попусту препираться с сестрой, раз уж ей зачем-то вздумалось встать на защиту отца.
— Это не есть государственная необходимость, — торжественно изрекла принцесса.
— Зато какой был бы государственный комфорт, — блаженно позволил себе помечтать несколько секунд Рик.
— Но должен же ты хоть чем-то в жизни быть недоволен, — рассмеялась богиня, — а то размякнешь, расслабишься…
— В нашей-то чокнутой семейке? Никогда! — уверенно предсказал
Он опустился на колени и прямо на мраморных плитах пола начал уверенной, привычной к такой работе рукой чертить четкие линии пентаграммы для вызова душ, бормоча попутно ключевые слова охранного заклинания-барьера. Элия, больше не мешая и не суясь с наставлениями под руку, уселась на диванчик и приготовилась к наблюдению. Теперь, когда брат начал работу, принцесса и сама видела легкую дымку голубовато-серого цвета, не то зависшую напротив гобелена, не то даже переплетавшуюся с нитями его основы. Душа Лианды была здесь.
Наконец безупречно четкий меловой чертеж был завершен, бог поднялся с колен, спрятал мел в карман и приступил к заключительной части чар — начал петь песню-вызов, подчиняющую привидение и обязывающую его явиться. Элия в очередной раз пожалела о том, что Творец не дал ей музыкального слуха. Сама она, занимаясь заклятиями вызова, могла только декламировать заклинания, не вплетая в него мелодию, потому и приходилось зачастую идти к намеченной цели обходными путями и тратить больше энергии на сотворение чар. Рик, хоть и не владевший своим голосом с таким совершенством, как Кэлер и Ноут, уверенно пел, и постепенно внутри пентаграммы сформировалась тонкая, прозрачная женская фигура с печальными глазами загнанной лани.
— Я, Рикардо Гильен Рейнард, принц Лоуленда, призвал тебя, Лианда из Элларена. Отвечай на мои вопросы.
«Надо же, братец еще помнит свое полное имя», — с легкой ехидцей подумала девушка, разглядывая призрак ныне покойной жены дяди Моувэлля.
— Я в воле твоей, бог, — вынужденно откликнулась Лианда.
— Почему ты воспротивилась воле Посланника Смерти и не покинула этот мир после отделения от тела?
— Я умерла раньше времени, отмеренного Силами, — прошелестел невыразимо печальный, полный бесконечной тоски бесплотный голос. — Не все, что должно было, исполнено.
Рик согласно кивнул. Он ожидал подобного ответа, типичного для неприкаянных душ. Выслушав его для проформы, принц задал следующий четкий вопрос:
— Зачем ты преследуешь сына?
— Я хочу, чтобы дитя мое было со мной, — мечтательно откликнулся призрак.
— Зачем? — продолжил ритуал вопрошания бог.
— Здесь ему не место, мы уйдем вдвоем, — упрямо заявила Лианда.
— Ты обязана покинуть этот мир, подчиниться законам Мироздания, но неужели ты хочешь еще более нарушить их, обрекая своего сына на участь неприкаянной души, Лианда? Он должен жить здесь, в Лоуленде, и исполнить предначертанное судьбой.
— Я не хочу уходить без него! — жалобно взмолилась душа.
Тут с дивана подала голос Элия. Ее слова были жестоки и серьезны:
— Лейм — высокий лорд Лоуленда и сын принца, он бог, любимец всей
Лианда издала звук, похожий на стон и всхлип, согласно трепыхнулась и попросила Рика:
— Отпусти меня, бог, у тебя хватит могущества отправить меня за грань! Я уйду, я не буду больше тревожить сына. Только скажите, умоляю, скажите ему когда-нибудь, что я очень любила его!!! Что больше всего на свете мне хотелось остаться с ним рядом!
— Обещаю, — согласилась принцесса, пренебрежительно думая о том, что глупые идеи преследовать в форме духа живых посещают не только загадочных эльфов.
Принц пробормотал несколько слов, и душа, замерцав, рассыпалась серебристыми искрами, которые закружились вихрем и исчезли. Через пару секунд пентаграмма на миг вспыхнула нестерпимо ярким голубым огнем, подтверждая, что переправа в мир духов удалась, и снова стала лишь ровными, словно начерченными по линейке, полосками мела на полу.
— Ну и зачем тебе понадобился я? — поинтересовался принц, стирая рукой пентаграмму, чтобы в нее случайно не залез какой-нибудь дурень, и отряхивая пострадавшие от голубого мела ярко-зеленые с оранжевым кантом брюки. — Ты и сама бы прекрасно справилась. Что-что, а настаивать на своем ты умеешь.
— Не хотелось пачкаться, все-таки это дело профессионала, — смущенно захлопав ресницами, двусмысленно пояснила принцесса.
В зеленых глазах мужчины заплясали веселые огоньки, когда он взглянул на свои голубые от мела пальцы и философски заметил с типично лоулендской привычкой извлекать выгоду из любой неблагоприятной ситуации:
— Ну что ж, зато у меня есть новая сплетня.
— Еще бы, братишка. Уж ты-то своего не упустишь! Спасибо! — Элия подошла к Рику и нежно чмокнула его в щеку, подарив пусть и не чувственный, зато совершенно бесплатный поцелуй.
— Всегда рад помочь красивой женщине или девушке, — расцвел принц.
— Да уж, твоя помощь — это именно то, чего им не хватает, особенно девушкам, — иронично подметила принцесса.
Принц изобразил на лице притворное смущение, отведя глаза, в которых плясали зеленые черти, и сообщил с видом святого праведника:
— Я забочусь о них, сестра, открывая новые грани этой прекрасной жизни!
— Умница. Надеюсь, твои таланты будут всегда оцениваться по достоинству не только дамами, но и их кавалерами, — сказала Элия, имея в виду способность мужчин смирять ревнивые порывы при мысли о том, что их благоверные удостоились «милости» бога.