Родиться в Вифлееме [СИ]

Виконтов Дмитрий

— Вперед!

Не отвечая, юноша утвердительно поднял руку, и Стефан без дальнейших слов бросился к завалам. Джеймс привстал на колено у опоры, целясь в струившуюся пыль, за которой виднелись силуэты камней, вздыбившейся земли, а еще дальше должен быть темный и молчаливый купол. Визор работал на пределе, но все равно видно было очень плохо: шлему пилота далеко до эффективности десантного, а сам визор никогда не предназначался для замены приборов ночного видения. Джеймс вел рейкер — а с ним и алый маркер прицела — по размытым, едва видимым силуэтам, изо всех сил надеясь, что неведомый враг или погиб,

или убрался отсюда к чертям. Если ему хватит соображения переключиться с плазмоидов на «шипы» — он может по ним хоть сотню выстрелов сделать, а они даже не поймут, где он прячется. Потому юноша не столько следил за темнотой, сколько за краем повисшего над посадочным полем и частью завалов облака: другого способа обнаружиться выстрел он не мог придумать.

Обошлось: Стефан добрался до цели и вызвал Джеймса. Не став мешкать — все одно не отсидишься, — юноша побежал следом. Ноги, обутые в прочные ботинки, вздымали небольшие облачка пыли при каждом шаге. Оглянувшись назад, Джеймс заметил в тусклом, неверном свете от фосфоресцирующих полос на амортизаторах космолетов, фонарей на шлеме и отраженных спутником лучах звезды, что за ним протянулось две дорожки: одна на земле, а другая, сотканная из пыли клубилась в полуметре над землей.

Споткнувшись об обломок камня, Джеймс едва удержал равновесие, перепрыгнул через следующий обломок — и плавно опустился прямо за похожим на коготь камнем. Стефан хлопнул его по плечу и указал на образовавшуюся насыпь их громадных камней, земли — здоровенная, метров тридцать-сорок она нависала над ними темной горой. Джеймс кивнул, и, заняв удобную за камне позицию, вновь принялся следить за скалами вокруг и облаком, пока Стефан осторожно полз наверх.

Все повторилось еще раз: сигнал от Кусаки и Джеймс отправился следом. Карабкаться было нетрудно, хоть небольшие камни то и дело скатились вниз, а один раз даже спустилась лавина щебня и раздробленного, спекшегося в комья с кулак величиной грунта, но до гребня юноша добрался без приключений. Обернулся, с высоты попытавшись что-то разглядеть, — но кроме светлых пятен космолетов ничего не увидел: постепенно расползающееся облако пыли уже добралось до «Когтя» и место, откуда они начали восхождение скрылось в черно-серых клубах.

— Тигр, в порядке?

Джеймс попытался ответить, но сперва не смог произнести ни слова: всю дорогу вверх он зачем-то сдерживал в легких воздух.

— В полном. Что это такое?

Стефан понял его правильно: если от места посадки еще можно было предположить, что здесь велись какие-то строительные работы, то вблизи более чем очевидно было, что никаким строительством тут и не пахло.

— Боюсь… — он осекся, тяжело вздохнул. — Давай, Тигр, сами посмотрим.

Джеймсу очень не понравились тяжелые нотки в голосе напарника:

— Что? На что посмотрим?

Стефан достал еще одну трубку с осветительной ракетой, точную копию использованной у космолетов, быстро «поколдовав» с пусковой панелью.

— Иногда, Тигр, жалеешь, что слишком опытный. Не остается места для иллюзий. Не смотри вверх! — не дав сказать и слова, он вскинул руку с ракетой.

Джеймс послушно отвернулся, приподнялся над гребнем, уставившись в сплошную черноту: здесь не помогал ни визор, ни свет звезд — перед ним словно колыхалось бесконечное

море мрака. Старта ракеты он не заметил: просто вдруг сверху блеснула слепящая зарница и холодный, белый свет разом смел покрывало темноты.

Джеймс быстро моргнул пару раз, прогоняя пятна перед глазами, и подался вперед…

— …!!! — грязно, с яростью выругался Стефан, а Джеймс ощутил, точно ледяная рука медленно сжала сердце.

Огромная рана, провал, воронка — радиусом в добрых двести — двести пятьдесят метров и глубиной метров тридцать в центре — вот что было перед ними. Безжалостный свет с неба почти не оставлял места теням — и они прекрасно видели безумный хаос изломанных, перемешанных пород, огромные глыбы как будто выплавленные из черного непрозрачного стекла, изувеченные до неузнаваемости остатки металлических конструкций. Точно копья неведомого велика из склонов кратера торчали семи — десяти метровые каменные копья, толщиной со взрослого человека: даже не хотелось думать, какая же должна была быть сила, что наполовину вогнала некоторые из их в оплавленную землю, а некоторые переломала как спички, забросив почти к самому гребню.

И все было черным. Скалы, камни, оставшаяся земля — все несло на себе следы страшного жара, от которого плавился и тек даже гранит.

— Что б я сдох… — Джеймс услышал потрясенный шепот Стефана. Ясно, что напарник ждал нечто подобное, но, очевидно, реальная картина катастрофы поразила даже его. Джеймс сглотнул вставший в горле комок, облизнул пересохшие губы. Хотел что-то сказать, но язык вдруг перестал слушаться, а в голове не осталось ни единой мысли, кроме бессмысленного и пустого «КАК»?

Появились тени, медленно начали вытягиваться в сторону застывших на гребне людей: запас энергии ракеты иссякал, она падала к противоположной стороне кратера. Последний раз полыхнула зарница и этого как раз хватило, чтобы Джеймс разглядел в центре кратера, на самом дне щерящийся черный зев провала, уходящего куда-то вниз. На миг у него возникла мысль, будто это глотка чудовищного каменного монстра, а они стоят на краю распахнутой пасти, терпеливо ожидающей новую добычу. Усилием воли он выбросил из голову всю чепуху, и в этот самый момент свет погас.

— …! — снова, но уже спокойнее отвел душу Стефан. Джеймс тяжело сел на камни, подтянул к себе рейкер, будто одного прикосновения надежного оружия помогало успокоиться. Стефан посмотрел на него, хмыкнул и опустился рядом:

— Что же они тут натворили?..

— Реграв… — через силу сказал Джеймс: не спрашивая, лишь озвучивая то, что стало понятным им обоим.

— Реграв, — вяло согласился напарник. — Стабилизаторы отказали. Все к чертям собачьим рвануло.

— Я думал взрыв должен быть сильнее…

— Для регравов копают шахту на триста метров, да и для колоний мощные регравы не нужны. Но ты прав — должно бы рвануть сильнее. Если только… если рабочее тело не было почти выработанным. Вот и вышел взрыв… ха, слабеньким.

— А в центре… та дыра?

— Там служебный доступ к реграву… был. Там было сердце выброса, самые высокие температуры — даже не в лаву, в пар все превращалось. И остывало последним.

— Наверное. Думаете, кто-то выжил?

— Не знаю. Может. Может мы последнего прибили. Может кто-то в командном центре остался.