Родиться в Вифлееме [СИ]
Шрифт:
— Отдадим Тигру один из наших топливных элементов. Потом возвращаемся на тот, трофейный корабль — надеюсь, они никуда не улетели.
— Почему туда? — вскинулся в удивлении Джеймс. — А корвет как же?
— Если я правильно понял, что тут этот Сунк’х делал, — с неохотой процедил Бабай, — то корвета уже нет.
Джеймс непонимающе посмотрел на экран, на проектор радарной сферы. В наушниках послышался вздох Жанны:
— У них есть наши опознавательные кода — значит, наверняка, есть и космолеты. Или транспортники. Или еще что-то. Пока все было спокойно, пока никто ничего не подозревал — они легко могли добиться посадки. У вас тут такой бардак, такое отношение к уставу, Тигр… А контейнер с антивеществом можно засунуть даже на космолет.
— А если
— Будем думать. Но, я думаю, он на месте. Навигаторы говорили, что собираются что-то проверить в накопителях гиперпривода. Летим туда, объясняемся, прыгаем к «Альфе-2».
— А не боишься, что нас там уже встретят «дружественным огнем», начхав на наши объяснения? — поинтересовалась Жанна; Джеймс подумал примерно про то же самое.
Теперь вздохнул Бабай:
— Я боюсь, что там уже некому и не из чего будет нас встречать.
Над «Жнецом» Джеймса пронеслась оконтуренная зеленым пунктиром визора «Стрела» Жанны:
— Думаешь, так плохо?
— Думаю — хуже! — безрадостно проронил Бабай.
Две тысячи ударов сердца. Чуть больше тридцати минут.
Ровно столько ушло на все — и именно это оказалось самым страшным. Слишком резким и неожиданным оказался переход от того, что было, к тому, во что превратился уютный, привычный мир. Слишком быстро оказалось уничтожено все, что создавали годами.
Транспортные корабли вошли в ангары АРК без малейших проблем. Оставленные на дежурстве, мыслями находящиеся уже в зоне конфликта, люди приняли, в общем-то, схожие решения.
И первыми расплатились, в доли секунды распавшись в горниле аннигиляции. Тэш’ша не рисковали даже в малом: запасы антивещества на каждом транспортнике не оставляли АРК и призрачного шанса на спасение.
Майор Сапко, ломавший голову над странным обрывом гиперсвязи, увидел только финал — как гасло сияние на месте уничтоженных кораблей. Он оказался одним из немногих, кто смог сделать правильные выводы, связав транспортники с взрывами. И принял естественно верное решение — немедленно развернуть боевую базу, стянуть на ее оборону все космолеты, что есть вблизи, стереть в порошок оставшиеся транспортники-убийцы, прикрыть возвращение на борт экипажа с командором «Белокурой феи». Беда была лишь в том, что он, совершенно позабыл, где находится боевая база, в страшной спешке торопливо крикнув «Вперед! Маневрируем! Разворачиваемся!». Беда была в том, что сидящие за пультами заместители навигаторов, шокированные случившимся, беспрекословно и бездумно выполнили приказ.
«Белокурая фея» двинулась вперед, к планете. А вслед ей уже рвались снаряды и ракеты.
Тэш’шским инженерам пришлось проявить уйму выдумки, чтобы за месяц, прошедший после отказа от первоначального плана, переоборудовать обыкновенные транспортные корабли миниатюрные подобия исчезнувших «арок». К их чести, с задачей они справились: каждый из бывших транспортников выплюнул не меньше трехсот снарядов и около десяти самых мощных ракет, которые смогли установить тэш’ша. И еще по пять ракет послабее прибавили доставшиеся Руалата Тэш’ша вместе с «Арриго» «Вороны», прежде чем заняться космолетами Конфедерации.
Почти все снаряды попали в цель, ломая, продавливая броню, разрывая плотную, упругую массу, заполняющую пробоины, разрушая внешние датчики, кормовые батареи, проекторы защитного экрана, сопла маршевых двигателей. Тэш’ша спланировали атаку так, чтобы, не теряя эффективности залпа, накрыть максимальную площадь кормы боевой базы — и потому почти нигде снарядам не удалось полностью пробить второй, внутренний слой брони. Но снаряды сделали именно то, что им и полагалось делать в обычном бою: увечили, приводили в небоеспособное состояние вражеский корабль, заставляя либо покинуть бой, либо беспомощно ожидать
В любой другой момент, в любом другом месте это осталось бы серьезной, крупной неприятностью, лишавшей базу возможности вести боевые действия, требующие возвращения в тыл, к верфям, ставящей жирное, позорное пятно на карьере командора и старших офицеров.
Неприятностью. Не более.
«Кап! Кап-кап!».
Стремительно летящий в пустоте АРК некогда звался «Арриго». Тэш’ша, весьма удачно захватив почти неповрежденный корабль, изрядно поработали над ним, оставив в неприкосновенности внешний вид. Внутри же АРК не узнал бы ни один из человеческих конструкторов — тэш’ша умудрились выстроить в пустой оболочке совсем новый корабль, с привычным для себя дизайном и гораздо более мощными системами. А свободное место пошло на дополнительные хранилища, ангары для космолетов, транспортников, арсеналы и хитроумные устройства маскировки. Тэш’ша даже пошли на адаптацию своих двигателей к человеческому корпусу, чтобы получившийся корабль не вызывал ни единого подозрения внешним видом.
«Кап! Кап-кап!».
В этот самый момент двигатели беспрерывно работали. АРК несся вперед, ожидая, когда вызванная его новыми хозяевами аномалия исчезнет, и гипердвигатель отправит его в последний, короткий путь.
«Кап! Кап-кап!».
Алый сумрак дрожит, сжимается, темнеет еще больше, превращаясь в огромную каплю. Капля падает, ударяется о сверкающую поверхность пруда, разбрасывает мелкие капельки, рассылает вокруг концентрические волны, дробящие, затуманивающие отражение. Потом вода успокаивается, отражение восстанавливает прежний вид — и новая капля появляется в сумраке.
Тактическую схему вызывали к жизни, когда требовалось управлять кораблем, принимать решения, анализировать информацию. Какой от нее толк теперь, когда все решения приняты, когда сделанный выбор начертал пред каждым прямую, кристально ясную и короткую дорогу? Разве что превратиться в великолепную, достоверную имитацию падающих капель, мерными ударами отмечающих бег времени.
«Кап! Кап-кап!».
Капитан АРК смотрел на свое отражение. Усталость навалилась неожиданно, едва последние сигналы от посланных к цели боевых групп подтвердили четкий, безупречный ход операции. Тэш’ша чувствовал, будто последние тридцать семь дней тянул на себе неимоверно тяжелый груз, без отдыха, без перерыва. В один миг тяготы, страшное напряжение, гнетущий пресс ежеминутного ожидания, что их обнаружат, десятки, сотни раз прокручиваемые в голове планы, расчеты — все рухнуло на его плечи, когда, казалось, уже не про что волновать. Грандиозный, сложный замысел пошел по накатанной колее, взорвался калейдоскопом событий, складывающихся в неумолимую, всесокрушающую волну. Только оставшись наедине с самим собой, тэш’ша понял, как много было вложено в замысел. Сколько душевных сил было отдано эти дни.
И как мало осталось для него.
Перехваченные сообщения с человеческих кораблей, сигналы маяков, зондов исчезли вместе с распавшимся на молекулы кольцом прыжковых ворот. Гипердвигатели, гиперсвязь — все перестало работать после яростного шквала энергии, вырвавшейся на свободу. Ученые Руалата Тэш’ша, предположившие именно такой эффект, не ошиблись ни в чем. Даже в оценке времени, необходимом на стабилизацию обстановки.
«Кап! Кап-кап!».
Двадцать минут. Двадцать минут, в течение которых ни один корабль не сможет ни уйти в гиперпространство, ни войти в пределы системы. Двадцать минут, в течение которых ни одно сообщение по гиперсвязи не сможет быть получено или отправлено из затронутого возмущением пространства.