Родная кровь
Шрифт:
– Чистой воды случайность, – настолько уверенным тоном отозвалась я, что сама собой вдруг осталась довольной, и эта маленькая победа над своими эмоциями ещё больше укрепила мои внутренние силы.
Помолчав несколько секунд, Крайтон всё же оторвал свой взгляд от красочных рисунков, оформленных моими старательными руками и чувственным видением, и посмотрел на меня. Я не стала ни отводить, ни опускать свой взгляд, и эта очередная маленькая победа заметно поддерживала состояние моего духа, до сих пор пребывающего в глубоком потрясении.
– Расскажи мне об этом проекте, – не став играть
Я знала, что этот проект уже слился. Смысл его обсуждать? Смысл развозить невкусную кашу по тарелке?
– В этом проекте я предложила акцентировать естественное освещение, сделать ставку на произведения искусства и увеличить пространство небольших комнат за счёт крупногабаритных зеркал.
Я замолчала. Подождав с полминуты, но так и не дождавшись продолжения, Крайтон оторвал свой взгляд от папки в его руках и вновь посмотрел на меня:
– И это всё?
В его голосе не было агрессивных нот, и это меня напрягало больше всего – я явно улавливала доброжелательность в его тоне. А это определённо точно странно и это… Страшно.
– Да, всё, – спокойным тоном отозвалась я, твёрдо уверенная в своём намерении не сказать больше ни слова о проделанной мной работе.
Столь безынициативной, скучной, бесцветной, да просто “никакой” презентации в моей практике ещё не случалось, и даже это злило меня сейчас – я не хотела, чтобы Крайтон и здесь преуспел, и вновь занял первое место на невидимом пьедестале его побед, но, видимо, конкретно в этом случае я попала в западню: либо он станет первым, кто не получит от меня достойную презентацию, либо мне придётся презентовать ему свои труды, а до подобного плинтуса я никак не могу позволить себе опуститься. Достаточно уже того, что созданное мной произведение искусства, шедевр дизайнерской мысли, лежащий в грязных руках этого подонка, за считанные секунды обратился в пыль.
– Это замечательный проект, – не дождавшись от меня больше ни единого слова и не отводя от меня взгляда, вдруг констатировал мой собеседник, явно желающий вспороть мои барабанные перепонки своим дружеским тоном.
– Спасибо, – наигранно спокойным голосом отозвалась я, при этом едва уловимо поджав губы.
В следующую секунду он положил на стол перед собой раскрытую папку с моими трудами, и это был лучший момент, чтобы покончить со всем этим бурно разыгравшемся театром абсурда. Контролируя скорость своих движений, я относительно спокойно поднялась со своего места и, потянувшись за раскрытой папкой, наигранно спокойно захлопнула её прямо на столе, после чего вновь завладела ею.
Пока я была всецело сосредоточена на папке, Крайтон всецело был сосредоточен на мне. Внезапно встретившись с ним взглядом так близко, я почти услышала, как внутри меня рушится незримая крепость театрального спокойствия. Машинально поправив шлейку сумочки на плече, я прижала свою папку к груди и уже не таким уверенным, и спокойным тоном, который мне хотелось бы от себя слышать, произнесла:
– Я, пожалуй, пойду. У меня ещё есть дела на сегодня. Прощай.
На сей раз я всё сказала правильно.
Развернувшись, на сей раз я смогла беспрепятственно выйти из пугающе закрытого кабинета и оставить Байрона Крайтона за своей спиной.
Уже спустя полчаса сидя в маленьком кафетерии у окна с видом на гавань и без аппетита пробуя лососевый пирог, я думала о нетронутой чашке чая, оставленной мной на рабочем столе Крайтона. Интересно, что он сделал с ней?.. Наверняка приказал своей секретарше унести нетронутый напиток, и в итоге она выплеснула его, окрасив им дно и стенки начищенной до блеска раковины в чёрный цвет.
Как же сильно Алан будет недоволен тем, что я слила этот проект. Он слишком сильно рассчитывал на него и слишком сильно рассчитывал на меня…
Прищурившись от внезапно пробившегося сквозь плотные дождевые тучи слабого лучика солнца, на мгновение засветившего моё лицо, я попыталась улыбнуться самой себе и мысленно утвердить дрожащую в моём подсознании мысль о том, что дальше всё будет хорошо.
Со мной всё будет хорошо. Тот кошмар давно миновал. Я его пережила, чтобы никогда больше не переживать его снова. Прошлое должно оставаться в прошлом и останется в нём – я не позволю ему вторгнуться в моё настоящее. Этот мужчина больше не причинит мне вреда.
До сих пор дрожащий на моём лице мимолётный лучик солнца поглотили суровые в своём величии дождевые тучи. Прекратив щуриться, я вновь посмотрела на мир широко распахнутыми глазами и вдруг не увидела в нём ни уверенности, ни безопасности, ни хотя бы возможности скорого успокоения. Только слабую надежду, дрожащую, словно беспомощный перед грозовыми тучами солнечный луч, рискующий померкнуть в любую секунду.
Глава 7.
Пейтон Пайк.
02 октября – 08:00.
Мы стояли на парковке напротив морга, ожидая окончания процедуры опознания тела. Скрестив руки на груди и опершись спиной о свою машину, я внимательно слушала Арнольда, речь которого мне всегда нравилась тем, что в ней никогда не встречался хлам, что в наше время редко можно встретить среди людей моего возраста.
– …Ставлю всё своё состояние на то, что это Больничный Стрелок, – после непродолжительной, но крайне содержательной речи, самоуверенно заключил Рид, подобно мне скрестив руки на груди.
– Твоё состояние не такое уж и большое, – колко заметила я.
– И откуда же ты знаешь о моём состоянии? Неужели интересовалась им? – в ответ я промолчала, продолжая барахтаться на поверхности своих мыслей о грядущем деле. – Ладно, не утруждай себя ответом, понятно ведь, что не интересовалась, иначе бы знала, что трехкомнатная квартира в Лексингтоне в сумме как минимум с моей машиной уже больше стоимости твоего дома вместе с твоей машинкой.
– Мне совершенно не интересно твоё финансовое состояние, Рид, – вынырнула из-под очередной волны беспокойных мыслей я. – Но если ты хочешь уточнить, у кого что больше, помни, что я всё-таки стою над тобой и, соответственно, зарабатываю чуть больше.