Родная кровь
Шрифт:
А потом ярость сошла с ее лица, тело обмякло, и Джулия в отчаянии заглянула мне в глаза.
– Я не могу спать. Пока он на свободе, я не смогу спать спокойно.
Выскочив на улицу, я захлопнула за собой дверь, в слезах бросилась к джипу и надавила педаль газа. Выехав на дорогу, я попыталась позвонить Эвану, но он не брал трубку.
Через пару минут боль и ярость сменились виной. А что, если Джулия права? Если я не соглашусь на встречу, а Джон убьет кого-нибудь? Это сделает меня убийцей?
Обычно, когда я еду по автостраде
Добравшись до вершины горы, где дорога раздваивается, я позвонила Макбрайд.
– Существует закон, знаете ли! Даже для вас!
– О чем вы говорите?
– Вы и сами прекрасно знаете, черт побери! Проезжая мимо другой машины на серпантине, я заставила себя снизить скорость.
– Что-то пошло не так?
– Можете перестать притворяться, Сэнди. Я видела, как вы выходили из ее дома.
Она промолчала.
– Я с вами больше не работаю.
Я вновь попыталась дозвониться Эвану, но он по-прежнему не брал трубку. Но мне нужно было с кем-то поговорить! Рейнолдс взял трубку после первого же звонка.
– Я хочу, чтобы Сэнди сняли с этого дела. Я с ней работать не буду!
– Ох… Что случилось?
– Я только что проехала весь этот путь в Викторию, чтобы встретиться с моей биологической матерью, потому что я, дура такая, полагала, что она хочет увидеться со мной, а оказалось, что она просто хотела убедить меня встретиться с Джоном. Я приехала немного раньше оговоренного срока и увидела, как Сэнди выходит из ее дома. Это она подговорила Джулию! Вы знали об этом?
– Я знал, что Сэнди общается с Джулией, она очень важный свидетель. Но я не думаю, что она пыталась подстроить все так, чтобы…
– Вам не кажется, что она неспроста оказалась дома у Джулии в тот же самый день?
Билли немного помолчал.
– Хотите, я поговорю с ней?
– А зачем? Боже, я чувствую себя такой идиоткой! Я подумала, что Джулия действительно хочет встретиться со мной! А она просто… – Я задыхалась от слез.
– Где вы сейчас?
– Еду домой из Виктории.
– Давайте я прихвачу кофе и бургеры и встречусь с вами у вас дома. Мы все обсудим, хорошо?
– Правда? Вам это несложно?
– Вовсе нет. Перезвоните мне, когда будете подъезжать к Нанаймо.
Остаток пути я думала о том, что хотела бы сказать Макбрайд, но слова Джулии неотступно звучали в моей голове: «Если ты остановишь его, все это было не зря».
Когда я приехала домой, Рейнолдс как раз выходил из джипа, держа в руках пакет с двумя стаканчиками кофе и бургерами из «Тим Хортонс».
– Нет ничего, чего не мог бы исправить старый добрый Тимми.
– Не уверена в этом. – Я улыбнулась.
– Что ж, стоит попробовать.
Я выпустила Олешку во двор, и мы с Билли уселись на террасе, поедая бургеры.
– Как вы думаете, если я не встречусь с Джоном, то сама стану убийцей?
– С
– Так сказала Джулия.
– Ох! – В его взгляде читалось сочувствие.
– Да уж. Эван говорит, что если Джон кого-то убьет, то это не моя вина.
– Конечно. Я полицейский, и всякий раз, когда подозреваемому удается уйти, я чувствую себя виноватым, но я стараюсь отбросить вину и извлечь урок из произошедшего, чтобы в дальнейшем лучше выполнять свою работу.
Жуя бургер, я обдумала его слова. Но Рейнолдс на этом не остановился.
– Вы не должны делать то, чего не хотите. Но если вы решите отказаться от встречи, то не стоит до конца жизни винить себя за его преступления.
– Проблема в том, что если бы дело было только во мне, то я согласилась бы на очередную встречу. Я собиралась позвонить вам и сказать об этом, но Эван вышел из себя. Он ни в коем случае не позволит мне пойти на это.
– Он хочет защитить вас.
– Я понимаю, но его не гложет чувство вины, как меня. Я знаю, это звучит странно, но я как будто чувствую всю ту боль, которую пережили жертвы Джона и их близкие. У вас такого не бывает, когда вы расследуете дело? Будто вы теряете частичку себя?
– Это трудно, но постепенно учишься отстраняться от таких проблем.
– В том-то и дело, – вздохнула я. – Я ни от чего не могу отстраниться. Даже ребенком я всегда могла сосредоточиться только на чем-то одном. Папу это раздражало, потому что на этой неделе я с ума сходила по какому-то одному поводу, но мое увлечение продолжалось пару дней, а уже на следующей неделе я загоралась чем-то новым. – Я рассмеялась. – А каким вы были в детстве?
– У меня постоянно были проблемы. Я дрался, пил, воровал. Когда мне было семнадцать, отец выгнал меня из дома и пришлось жить у друзей.
– Ох, какой ужас!
– Но все оказалось к лучшему. – Билли пожал плечами. – Я пошел в тренажерный зал неподалеку от дома. Один старый коп работал там тренером по кикбоксингу. Он многому меня научил. Это он уговорил меня пойти в полицию. Если бы не он, я бы очутился за решеткой.
– Я рада, что вы выбрали сторону света, а не тьмы, – улыбнулась я.
– Я тоже. – Он улыбнулся в ответ.
– Вы с отцом близки?
– Он пастор. Его интересует только его приход и Господь. Причем именно в таком порядке.
– Правда? И каково вам было расти в такой семье?
– Если вы думаете, что я использую много цитат, то послушали бы вы моего отца! Он знает всю Библию наизусть.
Рейнолдс улыбался, но я заметила, как вспыхнули его глаза. Отвернувшись, он заглянул в пустой стаканчик из-под кофе.
– Он был строг с вами? Ну, знаете, «пожалеешь розгу – испортишь ребенка», все такое.
Билли кивнул.
– Он не жестокий, ничего подобного, но он верит в воздаяние. – Он усмехнулся. – Как-то я подрался в воскресной школе, потому что пытался не дать одному мальчишке побить малыша. Отец заставил меня извиниться перед общиной, а потом встать посреди церкви на колени перед всеми этими людьми, огласить мои грехи и умолять Господа о прощении. Это так, для примера.