Родники любви

Арчер Джейн

– Я сделаю тебя графиней. Мы с тобой будем управлять Мартиникой. Это власть. Селена! Подумай об этом. Власть! Деньги, положение в обществе. Чего же еще ты можешь желать?

Селена покачала головой. Даже сейчас Густава не оставляли мысли о власти.

– Единственная власть, которая мне нужна, – это власть над собой. Но вам этого не понять.

– То, о чем ты говоришь, позволительно лишь власть имущим. Только они могут никому не подчиняться. – В его голосе звучало презрение. Он вытер нос, сложил платок и убрал его в карман. – Остальным

это не дано.

– Заткнись. – Дрэйк с отвращением посмотрел на него. – Так чего ты хочешь? Жить или умереть? Отвечай скорее, а то у меня затекает палец.

– Я ведь могу позвать на помощь, – Густав оглядел комнату.

– Давай. – Дрэйк крепче сжал пистолет. – Но ты умрешь раньше, чем они окажутся здесь.

– А вы? – Это был его последний козырь.

– Один прыжок с балкона, и через несколько секунд мы уже в джунглях. Подумай об этом.

– Вы даете мне слово, что я останусь жив? – Густав притих.

– Когда ты снимешь заговор с людей, я передам тебя французским властям. – Густав улыбнулся. – И старейшей.

– Этой знахарке? – Густав забеспокоился.

– Да. – Дрэйк холодно улыбнулся. – Это ее народ ты поработил на Мартинике. В этом ваша главная ошибка, мистер. Ведь даже дураку известно, что нельзя отбирать у матери детей. И неважно, кто она: жираф, койот, медведица или женщина. Матерей сердить нельзя, и теперь, я думаю, ты это понял.

– Вы уделяете слишком большое внимание женскому вопросу, но ваше предложение, монсеньор Дэлтон, я принимаю. – Густав взглянул на Селену. – Этого я не забуду, chere.

– Очень на это надеюсь.

Дэлтон держал свой пистолет у виска француза.

– Сейчас ты будешь по очереди вызывать сюда всех, кто есть в доме, чтобы снять с них заговор. Потом отправимся на поля к рабочим. А после этого я отдам тебя старейшей.

– А как же французские власти? – забеспокоился Густав.

Дрэйк усмехнулся.

– С ними ты встретишься позже. Француз выругался. Дрэйк взглянул на Селену.

– Ты не дашь чулки, чтобы связать ему руки?

– С удовольствием. – Радостно посмотрев на Дрэйка, она прошла по комнате и, вытащив из комода две пары чулок, поспешила назад.

Дрэйк по-прежнему держал пистолет у головы Густава.

– Так, Доминик, опусти руки за спинку стула. Если попытаешься броситься на Селену или на меня, тут же умрешь. Выхода у тебя нет, так что выбрось из головы даже мысли о побеге.

У Густава на лбу выступила испарина, и он медленно опустил руки за спинку стула.

Встав у него за спиной, Селена привязала одну руку к стулу по всей длине от плеча до запястья.

– Посмотри, я правильно делаю?

– Ты умеешь завязывать морские узлы? – Дрэйк не убирал свой «45» от виска Доминика.

– Да.

– Тогда завяжи. Одного будет вполне достаточно.

Туго завязав первый чулок, она принялась за другую руку.

– Ноги тоже привяжи.

Встав перед Густавом на колени, она привязала к ножкам стула сначала одно колено, потом

другое. Наконец она поднялась и отряхнула руки.

– Теперь он не сбежит.

Опустив пистолет, Дрэйк проверил, как связан Густав, и подтянул узлы.

– Хорошо, Селена. – Он сунул пистолет в кобуру.

Селена открыла окна, и комната наполнилась утренним светом. Она обняла Дрэйка за талию.

– Сегодня будет прекрасный день.

– Да. Притом во многих отношениях. – Он мягко, но властно поцеловал ее в губы. – Ты готова разбудить остальных?

– Давно готова. – Подойдя к шнурку, она сильно за него дернула.

Вскоре по звонку явилась Джин, но ее сияющая улыбка поблекла, как только она увидела привязанного к стулу Густава и Дрэйка с пистолетом на поясе. Она повернулась к Селене.

– Мадемуазель?

– Все в порядке, Джин. Это – Дрейк Дэлтон. Он родственник Джой Мари, приехал из Техаса. Скажи Джой Мари, чтобы она ко мне зашла.

– Хорошо, мадемуазель. Но монсеньор Доминик… Может, позвать Джона?

– Это потом. Сначала я хочу поговорить с Джой Мари. Все в порядке. Принимайся за свои обычные дела.

Джин поклонилась и вышла.

– Ей можно доверять? – Дрэйк подошел к двери. – Она не позовет охранников?

– Не думаю. К тому же, что они смогут сделать? Густав у нас в руках. – Взглянув на француза, она заметила, что у того снова потекла из носа кровь. Она улыбнулась, надеясь, что сломала ему переносицу.

Густав засмеялся.

– Вы и правда думаете, что сможете отсюда выбраться?

Не обращая на него внимания, Дрэйк вытащил пистолет и встал у двери.

– Селена, приготовься дать Доминику по башке, если на нас нападут.

Она оглядела комнату, и ее взгляд остановился на тяжелой медной статуэтке, ударом которой вполне можно было лишить Густава чувств. Взяла ее и поставила на стол рядом с ним.

– Селена, – голос Густава звучал тихо, но настойчиво. – Воспользуйся этим против Дэлтона. Еще не поздно. Помни о том, что я тебе сказал. Подумай о наших планах. Отделавшись от него, мы сможем оставить Джой Мари с нами, или, если захотим, отправим ее обратно на ранчо. Как пожелаешь, та chere. Ведь ты знаешь, как я тебя люблю.

Пристально посмотрев на него, она покачала головой.

– Ты что, до сих пор не понимаешь?

– А что должен я понимать? Нет ничего важнее власти. А власть дает деньги. У меня есть и то, и другое.

– А как насчет любви, дружбы, преданности?

– Если нужно, все это тоже можно купить.

Селена с отвращением отвернулась и услышала стук в дверь. Подойдя к двери, она оттеснила Дрэйка, чтобы его не было видно, глубоко вздохнула и распахнула дверь.

На пороге стояла Джой Мари. Селена пришла в ужас, когда увидела ее бледное, исцарапанное, покрытое синяками лицо. Ее подруга не позаботилась и об одежде, чтобы одеться, хотя и накинула на себя розовый атласный халатик, который теперь резко контрастировал с ее лицом.