Родники мужества
Шрифт:
В этом бою отличилась и минометная рота под командованием Ивана Петровича Субачева. Она уничтожила сотни вражеских солдат и офицеров. А когда кончились мины, ее расчеты взялись за стрелковое оружие.
Но наступило утро. Было ясно, что фашисты не смирятся с создавшимся положением и попытаются выправить его. А у минометчиков, как уже говорилось, иссяк боезапас. Как поддерживать батальон Гатажокова?
Выручил счастливый случай: неподалеку от переезда, в лесу, наши воины обнаружили вражеский склад боеприпасов, в том числе и мины. Их-то и использовали субачевцы при отражении утренней
Тогда гитлеровцы бросили в бой танки. Нелегко бы пришлось нашему батальону, не подоспей на помощь зенитная батарея полка. Артиллеристы быстро поставили свои орудия на прямую наводку и вступили в схватку с бронированными машинами.
Три часа продолжалась эта упорная схватка. И все-таки фашисты снова вынуждены были отступить, потеряв на поле боя 14 танков.
Схватки вспыхивали то здесь, то там — на всем протяжении линии фронта. И все же на исходе пятых суток прибрежный коридор, которым еще мог пользоваться враг, был закрыт. И, как верилось нам, надежно. Группировка фашистских войск в Курляндии оказалась в полной изоляции. Уйти ей было некуда.
Мы выполнили стоявшую перед нами задачу: на берег Балтики ступил советский воин.
* * *
Итак, пасмурным днем 10 октября я уже видел перед собой серое, стального отлива, море, волны которого лениво выбрасывали на песчаный берег белые хлопья пены. Глянул на часы. Их стрелки показывали час пополудни.
— Ну что, Иван Семенович? — обратился ко мне генерал Миссан, вместе с которым мы стояли на берегу. — [134] Вот мы и снова у Балтийского моря. И никакого, понимаешь ли, коридора.
— Совершенно точно, Иван Ильич, — ответил я. — Никакого коридора! Крепко заперли мы фашистов. Теперь-то они не вырвутся!
А Балтийское море в тот ненастный октябрьский день выглядело неласково. И все же оно было прекрасным. Хотелось ходить и ходить по его берегу, ощущая на лице свежесть ветра и соленых брызг.
— Вот она, Балтика! Дошли все же! — Сам того не заметив, я, оказывается, произнес это вслух.
— Так точно, дошли, товарищ полковник! — неожиданно услышал я в ответ.
Оглянулся. Сзади, зайдя на полметра в воду, стояли несколько бойцов. Некоторые из них окунали руки. Кое-кто омывал лицо.
— Что, товарищи, морской водицей решили освежиться? — спросил я.
— Ею самой, — с готовностью отозвался пожилой боец. — Натуральной! Она как бы сродни нашей, черноморской...
Мой собеседник оказался человеком довольно общительным. В этот радостный день ему, видимо, особенно хотелось выговориться. Я поддержал беседу, незаметно переведя ее на личность говорившего.
— Фамилия наша, товарищ полковник, — солидно повел речь боец, — Скляренко. Я потому говорю «наша», что нас-то здесь трое находится. Воюем вместе, в одном взводе. Я, значит, Михаил, сын — Григорий, да еще брат мой — Андрей. Все мы, понятно, из одной деревни. Из Орта-Оли, что в Крыму. До войны у нас знаменитейший колхоз был, «Маяк Салынска» прозывался. Самый, можно сказать, первый во всей округе по доходам. Но... Все фашисты проклятые порушили. Так что у нас к ним особый счет... — Боец помолчал. Затем продолжил раздумчиво: — Да-а, шли мы сюда издалека. От теплого
Я поинтересовался, как воюется им, Скляренкам.
— Да воюем помаленьку, — неохотно ответил Михаил. Потом все-таки опять разговорился: — Вот когда мы двинулись в наступление, то попервости норовили ближе друг к дружке держаться. Ну, вышли однажды к хутору какому-то. И тут под огонь попали. Пулеметный. [135]
Стали, значит, к фашисту поближе подбираться. Подбираемся, как и полагается, ползком да короткими перебежками. Таким манером достигли картофельного поля. А пулемет проклятущий бьет — спасу нет. Патронов, видать, у него целая прорва. Глянул я назад, на командира взвода. А тот знак мне рукой подает. Чтобы, значит, обошли мы тот пулемет слева. Ну, посоветовались мы и порешили: мне с Григорием продолжать по канаве двигаться, она как раз к пулемету ведет. Ну а Андрей... Тот огоньком нас на всякий случай прикроет...
Скоро мы с Григорием и до житного поля добрались. Пулемет — вот он, рядом. Швырнули по гранате. Попали в самый раз. Уложили обоих пулеметчиков. А тут и Андрей к нам подбежал. Кинулись мы к хутору, на ходу бьем из автоматов, шум, стало быть, создаем. Ну и ворвались первыми... Командир взвода потом благодарил меня. А чего меня-то? Я вояка стреляный. Третий раз за оружие берусь, чтобы землю свою оборонять. Вот Андрей с Гришкой — те впервые шинели понадевали. Вот их надо почаще выделять...
Михаил снова сделал паузу. Затем, улыбнувшись, с гордостью заявил:
— А вообще-то мы, Скляренки, из рода в род в солдатах были, родную земельку защищали. И эту земельку, если хотите знать, мы с собой у сердца носим. Весной, помнится, когда мы из дома уходили, жены и сестры, провожая нас, по горсти земли принесли. Родной, из Орта-Оли. С того дня и носим ее... И бьемся за нее с врагом, жестоко бьемся!
Хоть и длинен был рассказ Михаила Скляренко, по выслушал я его с большой охотой. И живо представил себе его семью, дом, деревню, о которой он говорил с такой душевной теплотой и за которую, несомненно, мог бы отдать свою собственную жизнь.
Возвратившись в штаб корпуса, я рассказал политотдельцам о своей встрече на берегу моря. Распорядился в ближайшее время провести в частях и подразделениях беседы о бойцах-патриотах из семьи Скляренко, напечатать о них материалы в дивизионных газетах.
И такая работа была вскоре проведена. Одновременно мы постарались выявить всех отличившихся в октябрьских наступательных боях воинов, сделать их подвиги достоянием каждого бойца и командира. [136]
Итак, мы были уже на берегу Балтийского моря. Сюда наша армия пришла с тяжелыми боями, освободив за это время около 200 населенных пунктов, захватив большое количество вражеской боевой техники и оружия. Достаточно сказать, что в этих боях только мы пленили до 10 тыс. вражеских солдат и офицеров. Успешные действия армии вскоре были отмечены в приказе Ставки Верховного Главнокомандования. А командарм Я. Г. Крейзер, командиры корпусов и дивизий И. И. Миссан, К. П. Неверов, А. X. Юхимчук, Д. И. Станкевский, А. И. Сиванков, А. Г. Майков удостоились высоких правительственных наград.