Родники
Шрифт:
– Через неделю, – ответил тот.
К ним, по тропинке к речке, спускался Валентин.
Маша, подхватив помытую посуду, пошла обратно к месту пикника.
– Кирилл, – обратился Валентин к брату, – если подойдешь близко к Маше, не просмотрю, что ты мой брат, набью тебе морду, – предупредил он старшего. – Ты меня понял? – Валентин не шутил, и Кирилл это увидел.
– Брат, да ты что? Даже близко не подойду… Да, понял, понял… – Кирилл сделал шаг назад, отступая от идущего, со сжатыми кулаками, на него Валентина.
Глава 4
Последняя
Маша сегодня встала рано. Выйдя на крыльцо дома, Маша удивилась густоте тумана, ползущего по воздуху и земле. Из-за тумана, в двух шагах, не было ничего видно.
– Вот это да! – восхитилась Маша увиденным. – Правда, «хоть ложкой черпай». Такие туманы бывают только в конце августа. Позавтракав, девушка начала сборы. Надо собрать вещи, чтобы поехать на учебу в город.
В медучилище Маша поступила без проблем. Место, для проживания, в общежитии сразу дали, ведь её воспитывала одна мама, Любовь Васильевна.
– Марусечка, не забудь белый халатик положить, – делала наставления Любовь Васильевна. – Я его погладила, он на стуле висит, – продолжала мама.
– Конечно, мамуль, не забуду, не переживай, – откликнулась из своей комнаты Маша.
Девушка сидела около раскрытого чемодана и держала в руках маленькую фотографию Кирилла.
– Ты уже уехал, – разговаривала Маша с фотоснимком, – когда теперь увидимся? – сетовала она. – Мне так хотелось к тебе прикоснуться, прижаться хоть на мгновение и поцеловать, почувствовать вкус твоих губ, но… – Маша вздохнула. – Может я когда-нибудь переболею тобой? Говорят, что время лечит.
Маша спрятала фотографию в кармашек чемодана, застегнув его на кнопочку. Стала собирать вещи.
Приготовив чемодан к отъезду, девушка отправилась в гости к Иринке Новак, теперь Журавлевой.
– Привет, – встретила Машу подруга, – проходи. Там Варя пришла. Вы меня пять минут подождите, закончу помидоры мариновать. Потом посидим, чай попьем, – оправдывалась Ира, закатывая банки с помидорами. – Кости нет, он на работе в лесничестве.
Три подруги сидели за столом и пили душистый чай с мятой.
– Я пришла попрощаться, – заговорила Маша, – завтра уезжаю на учебу. Девчонки, как у вас дела? – спросила она у подруг.
– У меня хорошие новости, – радостно сообщила Иринка, – у нас с костей будет малыш. Мы уже справку о беременности в военкомат увезли. Косте дали отсрочку от армии, – сообщила Иринка.
– Чего он и добивался, – буркнула Маша, вспоминая разговор с Валентином. – А Валя с Димкой, когда повестки получат? – задала вопрос Мария.
– Валя говорит, что где-то в октябре призыв будет, – ответила Ира.
Варя сидела молча, рассеяно слушала подруг, думая о чем-то своём.
– Варя, что с тобой? – выдернула её из задумчивости своим вопросом Маша.
– Девочки, я тоже беременна, – сообщила Варя свою новость.
– Что?
– Кто? Кирилл… Наш местный Дон Жуан. Поматросил и бросил, – с грустной усмешкой проговорила Варя.
– Варюш, что ты собираешься делать? – продолжала задавать вопросы Ирина.
Маша вся превратилась в слух, ей важен был ответ подруги.
– Что? Аборт, конечно, – категорично заявила Варя. – У меня ничего нет, ни образования, ни своего угла. Да и с ребенком, кому я буду нужна? – зло говорила Варя.
– Варюш, у тебя есть мама, она обязательно поможет, – рассудила Маша.
– Мама сказала, чтобы я на неё не рассчитывала. Вот так, – Варя говорила так, как будто заколачивала гвозди в крышку своего гроба. – Завтра еду на аборт. Хотя врач говорит, что в моем случае, аборт опасен, что у меня, после этого, не будет детей.
В комнате, где подруги пили чай, повисла тишина. Она была своеобразной – злой, напряженной, недоговоренной, повисшей тяжелым грузом.
В октябре месяце Валентин Новак и Дима Бояркин получили повестки в армию.
Маша не смогла приехать в село Беленькое на проводы, но зато проводила их в городе, придя в военкомат.
Парни отправились в воинские части, отдать свой долг перед Родиной.
Полгода пролетели незаметно. Учеба в медучилище давалась Маше легко. Первую практику ей предстояло пройти в отделении терапии больницы.
В это же время в родильном отделении оказалась Ирина Журавлева. Узнав об этом, Маша поспешила навестить подругу в предродовой палате. Вместе с Иринкой в палате лежали ещё четыре женщины.
Иринка, лежавшая на кровати, тяжело поднялась, придерживая руками свой большой живот и тут же села на край. Движением руки показала Маше, чтобы та села рядом. Маша аккуратно присела.
– Иринка, как ты? – спросила она подругу.
– Да ничего, вот жду, когда схватки начнутся… – прерывая дыхание через каждое слово, говорила Ира.
– Ира, как дела дома? – опять задала вопрос Маша.
У Иры на глазах появились слезы.
– Ирочка, милая, что случилось? – испугалась за неё Маша. – Я тебя чем-то расстроила? Тогда извини. Если не хочешь, не отвечай.
Иринка расплакалась ещё сильнее. Достала платочек из кармана и стала им вытирать слезы. Успокоилась, заговорила.
– Машенька, Костя стал пить. Дома почти не бывает. Все на работе и на работе. С работы приезжает пьяный, – жаловалась подруге молодая, беременная женщина. – На меня стал с презрением смотреть. Как-то раз, коровой обозвал, – Иринка тяжело вздохнула. – Вот лежу тут, а душа вся дома. Что там творится? – Ира опять заплакала.
– Иринка, милая, потерпи ещё маленько. Вот родишь, вернешься домой и все наладится, – уговаривала Маша подругу. – Расскажи, как дела у Вари, у Валентина с Димой, – пытаясь сменить тему разговора, Маша заговорила на другую тему.