Родной ребенок. Такие разные братья
Шрифт:
Проснулся он от стука в дверь. Ананд поспешно встал и вышел из комнаты. Никого не было.
«Значит, кто-то придет», — повторил он про себя слова дяди и вернулся в комнату. Вершина горы Найроби прекрасно фокусировала дальнее зрение, позволяя мыслям таять и парить безмятежно у самой ее вершины. Ананду захотелось поехать к этой горе, захотелось посмотреть город, поближе познакомиться с этой замечательной страной, о которой он много читал и слышал. Ведь когда-то он завидовал тому, что дядя живет здесь.
Он спустился вниз. В холле, на аджине сидел Джавар и пробовал курить
— Добрый вечер, Ананд! — воскликнул он, завидев племянника.
— Добрый вечер, дядя! Вы, как истый наваб! А где же ваш человек, отвечающий за хукку? — несколько оживившись, спросил Ананд.
Джавар заметил это и ласково посмотрел на племянника.
— Дядя, — сказал Ананд, не дождавшись ответа на свой вопрос, — я хочу познакомиться с городом и хочу посмотреть Кению.
— О, это прекрасно, Ананд! Тебе хочется! У тебя появились желания! Значит, ты хочешь жить! — обрадовался он, вскочил и, схватив Ананда за плечи, почти закричал:
— Завтра же, мой друг, завтра же! — Он легкими шагами пересек холл и крикнул: — Дараян! Мумба!
Тотчас же две фигуры: одна с бородой, а другая — с копьем выросли в дверях.
— Черный Аполлон! — обратился он к Мумбе. — Послезавтра едем на охоту!
От радости Мумба высоко подпрыгнул на месте. Ожерелье из когтей льва глухо звякнуло, ударившись о его крепкую грудь. Туника отливала багрецом в ярком закатном солнце.
— Я сегодня же начинаю готовиться, бвана! Все будет как обычно? А на кого будем охотиться?
— Завтра я тебе скажу точнее. Нас пятеро. Несколько лицензий на крупных животных у меня будет. Дараян! Скажи Джойсу, чтобы готовил «джип». Это все! Вы свободны до ужина! — и Джавар буквально рухнул в кресло. — Да, Дараян! Забери эту снасть! — он указал на хукку. — И принеси из моего стола сигары…
Поблескивающий под утренними лучами солнца «форд» легко нес Ананда и Джавара по чистому и словно умытому Найроби.
— Климат в Кении необычайно разнообразен, как и ее ландшафт, но микроклимат в Найроби очень благоприятный, редкий для экваториальных широт, — заговорил Джавар после недолгого молчания, — температура обычно не поднимается выше плюс двадцати семи и не опускается ниже плюс семи градусов по Цельсию в любое время года. Правда, иногда бывает жарко. Но стоит отъехать десять-пятнадцать километров, и ты попадаешь в такой зной, что сразу вспоминаешь Мадрас.
В офисе Ананд был представлен секретарше Сите, статс-секретарю и двум инженерам.
— Твой кабинет, дорогой Ананд, будет здесь, — сказал Джавар и открыл небольшую комнату, которая находилась рядом с его кабинетом. — Если тебе не нравится эта мебель, ты можешь поменять ее!
— Нет! Зачем же? Здесь вполне удобно.
— Итак, господа! Ананд, мой племянник, будет моим заместителем по всем вопросам. Бомбейское производство находится под его контролем. Вопросы — к нему! — и Джавар зашагал по приемной, раздумывая. — Все! — вдруг сказал он коротко. — Через неделю или дней через десять он приступит к своим обязанностям. А эти дни уйдут на знакомство с деловым миром Кении, посольствами, ее народом и, конечно, природой!
Сита заулыбалась.
— Сита!
— Он мне уже понравился! — зардевшись, ответила она.
— Ну и ну! Ананд! Я и не думал, что ты можешь производить такое положительное впечатление на людей! — Он погладил бороду.
Служащие, дотронувшись до тугих узлов галстуков, улыбнулись.
— Вот и отлично! Мы ушли! Если что, вечером я дома. Можете звонить! — и Джавар с легким поклоном направился к двери.
Ананд пожал руки двум европейского вида африканским интеллигентам, поклонился Сите и вышел вслед за своим шефом — дядей Джавахарлалом.
Потом они посетили «Маунт-Кения сафари клаб», располагавшийся недалеко от Найроби. Там они пообедали, погуляли среди прудов. Джавар представил своего племянника «белым» и «черным» влиятельным людям и торговцам.
— Вон тот толстяк в костюме в крупную клетку, — указал глазами Джавар, — в прошлом году сбыл в Америку и Европу двести тысяч зебровых шкур.
— Еще несколько лет, и в Африке не останется зебр, — заметил Ананд.
— Вполне возможно. Хищничество здесь процветает.
— Это и понятно. Чужое не жалко. Лишь бы обогатиться. Вообще, как я понял, здесь не так уж трудно сколотить первоначальный капитал.
— Ты правильно понял Ананд! Сможет любой тупица. А если еще и совесть отсутствует, а присутствует умение лавировать, «играть» в жизнь по неписаным законам, то тогда вообще — раз плюнуть. Это богатейшая страна!
В это время к ним «подплыл», пыхтя сигарой, толстяк, которому Джавар представил своего племянника.
— У тебя прекрасный помощник и, как я знаю, наследник! Что ж, это отлично! Надолго к нам?
— Пока не надоест, — дежурным тоном ответил Ананд.
— Здесь не может надоесть! Простор для бизнеса широк. Твой дядя, надеюсь, ввел тебя в курс. Берите пример с меня! — и он уплыл под синим облаком сигарного дыма по направлению к трем джентльменам, стоявшим у мраморной арки, по-видимому, это были англичане — туристы.
Они были бледны, худы и туго затянуты в смокинги. Каждый держал в руке стек.
Сидя за чаем на веранде кафе, Джавар сказал:
— Ананд, я хочу совместить охоту с небольшим путешествием. Страна невелика, но необыкновенно контрастна и создает впечатление бесконечности и величия. Здесь есть места, где природа существует в первозданном виде. Такие места остались, конечно, и в нашем отечестве, но мало. Африка — континент еще дикий. Словом, что говорить! Надо увидеть самому! — и Джавар поднялся, заметив, что Ананд допил чай.
Он расплатился с официантом и, взяв племянника под руку, богатый, уверенный в себе, вышел из кафе. Никто никогда не знал, что творится у него на душе. А на душе у индийского промышленника была бесконечная тоска от сознания неудачно сложившейся личной жизни, к которой прибавилась трагедия Ананда. Он прекрасно понимал, что у племянника, как и у него самого, личная жизнь разрушена. Но Джавар был из тех натур, которые не сгибаются под ударами судьбы. И происходило это не оттого, что он был упрям, а оттого, что умел верить, надеяться и ждать.