Родные люди (почти библейская история)

Андреева Ольга Юрьевна

– Чего тебе? – вздохнул Тоха

– Дело есть... – невозмутимо проговорил тот. – Мне войти можно?

– Входи. – посторонился Антон, которого такой поворот событий заинтриговал.

– Сдается мне, ты все же разрешишь поиграть мне на своем ноуте – уверенно начал мелкий.

– Это еще почему? – опешил от такой наглости Тоха.

– А потому, что у меня есть кое-что взамен. То, что ты потерял... – с этими словами Пашка помахал у него перед носом Аниной фотографией.

– Так, шкет, и где ты ее нашел? – поинтересовался Антон, начиная сердиться

– На

пороге твоей комнаты валялась – нагло соврал тот. – Так что? Обмен?

– У меня другая идея. Ты мне отдаешь фотку и отделываешься легким испугом по поводу своей наглости! – Антон стал терять терпение.

– Ну не хочешь, как хочешь. Пойду тогда твою зазнобу маме покажу. Интересно, она оценит?

– Это уже наглость! – зашипел Антон и попытался вырвать фото, но мелкий потянул его на себя, так что у них в руках осталось по клочку.

– Придурок, ты его разорвал – вызверился Антон и вкатил мелкому затрещину.

– Ай! – вскрикнул он от боли и неожиданности. В комнату заглянула Вера.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась она голосом, не предвещающим ничего хорошего.

– Антон дерется! – обиженно засопел Пашка...

15

Дневник Ани

25.12.2005

От сессии до сессии живут студенты весело. А потом парятся. Уж не знаю, пожалели нас преподы, или совсем наоборот, но в первую сессию у нас всего два экзамена, зато десять зачетов. И половина из них –что полноценный экзамен. Так что головы у всех нас стали болеть загодя. Я страшно волнуюсь. Хорошо бы Тоха не забыл своего обещания и взялся за мою подготовку. Я бы совместила приятное с полезным...

Когда Тоха рядом, я отвлекаюсь от своей глупой влюбленности. Я, ведь, с тех пор, как увидела Максимова с какой-то девицей, совсем раскисла. До сих пор помню, как он на нее смотрел... Было очень больно это видеть... Если бы не Антон, которому я, наверное, уже надоела со своими исповедями влюбленной истерички, не знаю, как бы выкарабкалась. А он всегда рядом. Готов помочь и выслушать. Он просто замечательный друг и человек. Не понимаю, почему его родители постоянно его клюют. Я, вот, просто не представляю себе, за что Тоху можно упрекать? Мне бы даже хотелось увидеть –таки его маму с папой и удостовериться, что они адекватные люди. Просто обидно за него... Я, ведь, даже Лильку уже, кажется достала своими рассказами о Максимове. А Тоха слушает. Правда, порой мне кажется, что он готов послать меня на все четыре стороны с моим нытьем. Последнее время вообще делает глаза побитой собаки при каждом моем упоминании о Кирилле Юрьевиче. Так что я стараюсь лишний раз о нем не заикаться и не нервировать Антошку. Он и так стал дерганый. Часто раздражается. У него опять случился приступ озлобления на весь мир: ух и достается всем и вся! Оказывается, он поссорился с одним из своих закадычных приятелей – Вадиком. Уж не знаю, в чем там причина, он наотрез отказался мне сказать по этому поводу что-то определенное... Мне за него иногда просто страшно становится. Тошенька- Тошенька...

Они уже три часа сидели у Ани в комнате и учили «вышку», но разобрали, пока, только половину вопросов. «Матрица- прямоугольная таблица чисел. Матрицы естественным образом возникают при решении систем линейных уравнений, а также при рассмотрении линейных преобразований. Свойства матрицы...» - читала вслух Аня. Тоха сидел рядом с ней на кровати и слушал, или делал вид, что слушал, полуприкрыв глаза.

– Достаточно, Ань. – вдруг прервал он. – Давай отдохнем, иначе в голове каша будет.

– Как скажешь. – Аня захлопнула книгу, с наслаждением потянулась и придвинулась ближе, положив голову к нему на плечо. Антоха мгновенно напрягся и закрыл глаза. Ему хотелось обнять Аню и крепко прижать к себе, но отважился он только на то, чтобы положить руку ей на талию. Ради таких моментов можно было хоть каждый день слушать дифирамбы Максимову. Он уже

давно заделался моральным мазохистом, и любой другой парень на его месте уже давно бы сорвался, ушел, да признался бы в любви на худой конец. Только Тоха сделать этого не мог. При мысли о признании у него немел язык. Страшно было услышать вежливое «Прости, но ты мне просто друг». А то, что большего Аня пока не предложит, он видел ясно. И потому, продолжал молчать, по-детски отчаянно надеясь на чудо. Да и отдалится Антон не мог: слишком Анька стала ему нужной за эти месяцы. Она, по сути, была единственным, после бабушки человеком, кто всегда за него переживает. Она стала для него тем светлым пятном в жизни, ради которого хотелось просыпаться каждое утро. Рядом с ней он оживал. А потому отказаться от каждодневных встреч был не в силах, хоть и мучили они его порядком. Особенно с того проклятого дня, когда Ане не посчастливилось увидеть Максимова, который выходил из ресторана с какой-то девушкой. Сначала Антон даже обрадовался: быстрее забудет этого урода. Но просчитался. Вместо этого она начала ему выговариваться. И пусть от этого Тоха становился Ане все ближе, но каждая такая исповедь стоила ему дорого. Он слушал, стиснув зубы, а потом почти бежал домой в невменяемом состоянии и долго стоял под ледяным душем, прислонившись головой к стене и закрыв глаза. Точно мазохист ненормальный. А больше всего он боялся, что однажды сорвется, совершит какое-нибудь безумие, и тогда на мечтах о любви Ани можно будет поставить жирный крест... Хорошо, что последнее время она почти не говорила о Максимове. Да и в ее поведении Тоха видел некоторые перемены. С тех пор, как его избили, Тохе начало казаться, что Аня испытывает к нему нечто большее, чем просто дружбу, только сама этого не понимает. Вспомнить хотя бы, как она его целовала тогда...

– Тоош! – позвала Аня, нарушая блаженную тишину.

– Что? – отозвался он, не открывая глаз.

– А почему у тебя нет девушки? – оппа... какой интересный поворот принимает разговор. Антон от неожиданности даже глаза открыл. – В смысле? – хрипловатым голосом поинтересовался он.

– Ну, ты как-то сказал, что ты был безответно влюблен... Ты до сих пор ее любишь? – в зеленых глазах светился интерес.

– А ты с какой целью интересуешься?
– Антон тянул время, пытаясь сообразить, что он может ответить.

– Просто... Знаешь, мне неловко. Я тут тебе по ушам езжу со своей любовью, вся такая несчастная. А ты мало того, что меня выслушиваешь, так еще и свои переживания в себе носишь.

– А ты хочешь, чтобы я ими с тобой поделился? – в его голосе Аня уловила что-то нехорошее. Что-то отдаленно напоминающее раздражение.

Да, но только если захочешь... – растерянно ответила Аня. Она не ожидала, что ее вопрос так его заденет.

– Не уверен, что тебе это понравится – покачал он головой.

– Почему?

– Почему... – задумчиво протянул он. – Да хотя бы потому, что ноющий о своих проблемах парень не понравится никому – наконец, у него нашлась приемлемая отговорка.

– Глупости... Я всегда тебя выслушаю. – она посмотрела на него сбоку. Антон слегка покраснел. Похоже, ему все-таки не отвертеться. Дурацкое девчачье любопытство!

– Да, я до сих пор ее люблю, а потому у меня нет девушки. Ты ведь это хотела узнать? – раздраженно поинтересовался Тоха.

– Ну, в общем-то, да... Прости меня, Тош – она смутилась и отодвинулась от Антона. – Я не должна была лезть к тебе в душу. Прости, пожалуйста...

– Да нет, отчего же? – Антон вдруг взбесился. Ему показалось, что с ним просто бессовестно играют. В самом деле, не такой уж он хороший актер, чтобы скрывать свои чувства. Все она видит, просто специально его мучает. Ей просто очень удобно иметь под боком парня, который смотрит на нее с молчаливым обожанием, выполняет все ее прихоти, играет роль лучшей подружки, удобной жилетки «для поплакаться»... В довершении ко всем приятностям из него так забавно тянуть душу и смотреть как он при этом страдает. – А хочешь, я расскажу тебе все, как на духу?