Родные люди (почти библейская история)
Шрифт:
– А по-моему наш с тобой сын –таки прекрасно строит свою жизнь и без нас. Особенно-без нас – последние слова он просто выплюнул. – И, раз уж на то пошло, то воспитанием детей занимаешься ты, в большей степени. Я постоянно на работе. Так что не пытайся испепелить меня взглядом, я его такому не учил... – он хотел было снова уткнуться носом в документы, но Вера выхватила их и переложила на другой конец стола.
– То есть ты хочешь сложить всю ответственность на меня? А ты весь такой беленький и чистенький...
– Послушай! – Алексей начал терять
– Ах это я не черта не делаю?! – задохнулась она от возмущения. – А ты хоть раз, хоть один единственный раз в жизни пробовал готовить, прибираться, я уж молчу про стирку?
– А ты хоть раз в жизни пробовала работать не для удовольствия, а по-серьезному?- взорвался он.
– Ты меня попрекаешь? Деньгами попрекаешь? – голос Веры задрожал.
– Ладно, прости... сорвалось - Алексей вздохнул. Не хватало еще, чтобы жена прямо сейчас расплакалась. Женских слез он не выносил, и был готов сделать все, что угодно, чтобы их не видеть. – Скажи лучше, что ты задумала?
– Я пойду туда завтра. Пусть не думает, что мы в его жизни уже не существуем! – проворчала Вера.
– Ну и чего ты этим добьешься? – скептически приподнял бровь он. – Я бы на твоем месте в этом не участвовал...
– Леша, это наш с тобой сын, между прочим! Мы его вырастили, а он...
– Спохватилась, ты жена, поздновато. Мы –то с тобой можем сколько угодно обижаться, но вот воспитывать парня, которому уже почти 20, бесполезно – пробурчал Леша.
Двадцать пятое июня разбудило Аню навязчивым пиликаньем будильника, заведенного на 9, ярким солнечным светом, пробивавшемся сквозь листву старой березы в комнату и утренней прохладой из приоткрытого окна. Тоха еще досматривал десятый сон, и только что-то невнятно пробурчал, когда она вставала. Аня вздохнула: везунчик! Она-то о своими всенощными накануне не выспалась, а ему еще можно поспать около часа, прежде чем поедет на вокзал за ее бабушкой. Та ни разу у них не была и просила ее встретить.
Пересилив желание залезть обратно в кровать, она поплелась в ванну приводить себя в порядок. Управилась Аня на удивление быстро: через час она уже направлялась к общаге медучилища, где ее ждала Лилька и платье, которое нужно было как следует отгладить: натуральный шелк мялся до безобразия просто. Аня увидела его случайно, когда, перемерив в салоне все от помпезных кринолинов до радикальных мини, она в последний раз огляделась кругом и заметила в углу платье греческого силуэта длиной до колен с пряжками на плечах . Увидев ее интерес, порядком уставшая продавщица начала расхваливать товар. Она могла бы этого не делать, потому, что еще не померив, Аня решила «мое!». И действительно, село оно как влитое, вызвав бурные восторги у Ларисы Ивановны и еще более бурные похвалы со стороны продавщицы, которая уже мысленно пробивала чек. Чек, кстати, оказался довольно солидным. Но Лариса Ивановна только рукой махнула: свадьба бывает не каждый день, а в идеале и вовсе – однажды.
Лилька встретила ее на пороге общежития в халате с накрученными
– Ну привет, королева бала!-весело сверкнула серыми глазами она и смахнула со лба белобрысую челку. –Проходи, а то без тебя я твой наряд гладить не рискну, иначе ты мне потом выскажешь, за прожженную дыру! – Аня рассмеялась и отмахнулась.
Следующие три часа прошли в интенсивных сборах, спорах по поводу прически и макияжа, спешке и нервах. Однако результат того стоил: когда Ане показали зеркало, она себя не узнала: вместо привычного отражения на нее смотрела настоящая красавица с лихорадочно блестевшими зелеными глазами и рыжими локонами, собранными на греческий манер.
– Ух ты! – восхитилась Лилька, укротив наконец свое нежно-голубое платье. –Карина, чур я твой следующий клиент! – обратилась она к стилисту.
– Договорились, дорогая! – сверкнула белыми зубами та.
– Однако, нам уже скоро идти... – посмотрела Аня на часы. Было без четверти три. –Иначе я рискую опоздать на собственную свадьбу.
– Подожди, Петька уже едет – Лилька схватила со стола мобильный и стала набирать своего парня. – Он почти на месте – сообщила она после непродолжительного разговора.
Тот и правда не заставил себя долго ждать: около трех к общежитию подъехала черная «шкода» и из нее вылез ладный русоволосый паренек с фотоаппаратом. Он зашел в комнату и улыбнулся:
– Ого, да здесь сегодня настоящий цветник, как я погляжу! Позвольте представиться, барышни. Меня зовут Петр и сегодня я-ваш покорный фотограф. Как насчет пары кадров?
Они подъехали к ЗАГСу, где их уже ждали жених со свидетелем и бабушки, в половину четвертого. Тоха заметно нервничал, стоя рядом с Максом, а бабушки о чем-то шушукались в сторонке. Как только Аня вышла из машины, все разговоры стихли, а Макс даже восхищенно присвистнул.
– Нео, а ты уверен, что это и есть твое Солнце? – тихо спросил у обалдевшего Антона он.
– Не уверен, но мне очень нравится... – он сделал шаг к своей невесте, которая даже немного смутилась от такого внимания. – Аня, это правда ты? – потрясенно спросил он.
– Да – рассмеялась она. – Это действительно я.
– Ну, думаю, нам пора внутрь – заметила Лариса Ивановна. Она была горда произведенным эффектом. И не преминула заметить Зинаиде Георгиевне:
– Какие же они у нас красивые!
– Да, жаль только, что Анечкины родители не дожили. – прослезилась та. – А почему Тошиных нет на свадьбе?
– Я Вам это сегодня вечером расскажу, раз уж сегодня Вы едете ко мне ночевать, времени будет много...
Саму регистрацию Аня запомнила плохо. Помнила только, что рот сам расползался в улыбке, помнила, как они с Тошкой трясущимися руками надевали друг на друга кольца, помнила, как их объявили мужем и женой... Но все было будто во сне. Их поздравляли, кричали «Горько!», фотографировали, а Аня видела только Тохины глаза, сумасшедшие от счастья.