Родные миры
Шрифт:
В принципе, лучшим вариантом было бы скрутить всех и распихать по анабиозным камерам. Но тогда о нормальных взаимоотношениях с коллективом можно было бы забыть. Нет, я, в принципе, переживу и такое, но — смысл?
Я не был уверен, что на Земле нас ждёт что-то хорошее, особенно в свете последних рассуждений о причинах конфликта Брата и Сестры, поэтому особой цели доставить экипаж к Солнцу у меня не было. Если разобраться, у меня сейчас вообще никакой цели не было. Так почему не рискнуть шкурой во имя развлечения неплохих, в сущности, людей?
Подойти к этому вопросу с безалаберностью спутников,
Вот и получалось у нас по закону жизни: кто-то мечтает о приключениях, но эти самые «приключения» предпочитают компанию тех, кто с гораздо большим удовольствием обошёлся бы без них.
Разведслужба, война и исследование новых миров — очень романтические на взгляд обывателя занятия, полные подвигов, свершений и приключений. На практике же это — тяжёлая и опасная работа, и те, кто её выполняет, относятся к ней именно так. Если же по воле случая в подобную среду попадает авантюрист, охочий до острых ощущений, он обычно долго не живёт. Или, хлебнув тех самых «приключений» в реальной жизни и по самые ноздри, старается оказаться от них как можно дальше.
В итоге я всё-таки настоял на том, чтобы отложить высадку на некоторое время, необходимое на сбор исследовательскими зондами (на борту этой яхты были даже они) хотя бы первичной информации. Наградой мне были недовольные взгляды всего экипажа и благодарный — Яры.
К сожалению (уточню: к моему сожалению), никаких вредоносных излучений, газовых примесей и опасных для человека организмов и микроорганизмов зонды к урочному часу не нашли, поэтому мы всё-таки направились готовиться к десанту.
Упомянутые Птерой скафандры глубокой защиты брать не стали. Они всё-таки больше предназначены для работы на безжизненных планетах, чьи условия для человека смертельно опасны. А в условиях инопланетных лесов, где водится не пойми что неизвестного вида, от этой громоздкой неповоротливой туши может быть больше вреда, чем пользы. В итоге ограничились стандартными защитными костюмами и разгрузками с оружием и прочими полезными мелочами.
— Значит, так, — начал я, когда вся команда собралась в рубке на заключительный инструктаж. — Ридья, ты нас ведёшь. Не из разряда «ой, смотри, какой цветочек вон там слева!», а как снайпер прикрытия боевую группу. Надеюсь, ты ещё помнишь, как это делается?
— Не ругайся, — мягко улыбнулась она, глядя на меня снизу вверх из кресла пилота. — Согласна, вчера я сглупила, но сейчас можешь на меня положиться.
— Надеюсь, — поморщился я. — Кверр, на тебе — контроль периметра. Накладок не будет? — я перевёл строгий вопросительный взгляд на младшего. Тот в ответ состроил недовольную гримасу.
— Сделаем в лучшем виде, — нехотя откликнулся он.
Обиделся, что не его взял в напарники. Чем только укрепил меня в мысли, что собственную шкуру в опасной и незнакомой ситуации я ему доверить не готов.
— Птера, на тебе — зонды; Тимул — наше оборудование. Докладывать о малейшем изменении, даже если оно укладывается в допуски и не представляет опасности. Маршрут все помнят? Движемся по спирали от места высадки, осматриваем радиус в пару километров, а там видно будет. Двинулись!
— А
— А в ней я и без инструкций уверен, — отмахнулся я.
— Он их ей лично вчера весь вечер выдавал наедине, — ехидно ухмыльнулся младший.
— А ты не завидуй. Будешь хорошим мальчиком, тоже разрешу мне что-нибудь выдать, — томно проворковала Яроника и, проходя мимо, легонько похлопала его по груди.
Я поддержал их шутки соответствующей случаю улыбкой и вышел из рубки вслед за женщиной.
Самое смешное, мы ведь действительно весь вечер занимались именно планированием будущей высадки. Причём даже без намёка на флирт и какие-то подобные поползновения; ни у меня, ни, кажется, у неё даже мысли об этом не возникло на фоне предстоящих неприятностей. «Перед боем офицеру не до баб», — как метко на эту тему высказывался один мой товарищ по учебке.
Изучали карты, температурные кривые, предполагаемые составы почв и атмосферы, выбирали место. С последним было особенно сложно: ни я, ни будущая напарница не представляли, на кой ляд нам вообще нужно туда идти. Поэтому старательно пытались найти что-то, что могло представлять хоть какой-нибудь интерес, и при этом — минимальную опасность.
В итоге с горем пополам выбрали пятачок скального выхода между морем и лесом, где присутствовали все тридцать три удовольствия на любой вкус: живописные скалы, что-то похожее на пляж, лес неподалёку и остатки непонятной воронки, похожей на метеоритный кратер. Причём выбрали его, отчаявшись найти хоть какие-нибудь внятные аргументы «за» или «против» в адрес того или иного клочка поверхности, банальным методом тыка. То есть, Яра с закрытыми глазами ткнула пальцем в карту, а я на этом участке выбрал более-менее удобное со стратегической точки зрения место. С которым нам сейчас предстояло познакомиться поближе.
Спасательные шлюпки вообще-то считались одноместными. Но, осмотрев их вчера, мы решили не разбрасываться ценными ресурсами: мало ли, что с ней может случиться. Уж очень просторно в них было, не пожалели конструкторы места для своего Владыки.
В итоге улеглись мы вполне комфортно. Хотя если бы лететь предстояло, скажем, с Кверром, я бы настоял на индивидуальном транспортном средстве. Потому что одно дело — когда у тебя на плече лежит взъерошенная головка симпатичной женщины, и совсем другое — ютиться вот так с мужиком, вероятнее всего, созерцая перед носом чужие ноги, потому что плечом к плечу мы бы уже не влезли. То есть, для дела тоже можно было бы потерпеть, но я бы предпочёл обойтись в жизни без подобных впечатлений.
— Ну, мы отстыковались, — сообщила Яра, правая рука которой была погружена в сгусток сенсора, подобного тому, через который осуществлялось управление краном в двигательном отсеке, а левая — периодически тыкала в ещё какие-то переключатели перед лицом. — Полетели, что ли?
— Полетели, — согласился я, левой рукой пытаясь поправить упёршийся в бедро каким-то острым углом «Вершитель», находящийся в креплении справа. Закон подлости неудачно подогнанного снаряжения: у любого даже самого эргономичного и округлого предмета обязательно найдётся острый угол, который больно вопьётся в самое неподходящее место в самый неподходящий момент.