Родственные души
Шрифт:
— Нет, Танталас, — голос Эльд Айлии был мягким, но ее руки на его плечах были сильными. — Когда она увидела тебя, когда она увидела это лицо, на которое ты сейчас смотришь, думаю, она, по-видимому, изменила свое решение. У нее хватило сил покормить своего ребенка, но это было слишком много для нее. Просто она была слишком слаба из-за всего, через что ей пришлось пройти после смерти Кетренана. — Голос акушерки запнулся. — Она держала тебя, пока не умерла.
В комнате темнотой повисла тишина, нарушаемая только чьим-то тяжелым дыханием — как понял гном,
После некоторой паузы, во время которой никто из них троих не встречался друг с другом глазами, Танис спросил:
— А что насчет кулона?
Эльд Айлия взяла его у Полуэльфа.
— Он стальной, очень ценный. Кетренан дал его ей, когда они поженились. Она всегда носила его. Полагаю, это благословение, что разбойники не забрали его у нее. Казалось, она черпает из него те немногие силы, что у нее были эти последние месяцы. — Она подошла к Флинту и показала тому амулет. Плющ и осиновые листья окружали переплетенные инициалы «Э» и «К». Края круглого диска украшала гребенка.
Похоже, больше нечего было сказать. Флинт с Танисом от усталости склонили головы, и даже якобы неутомимая акушерка выглядела утомленной. Как бы по негласному соглашению, мужчины собрались у двери, чтобы уйти; Эльд Айлия направилась, чтобы принести меч Таниса оттуда, где он был оставлен у камина. Она подняла его вместе с ножнами, затем помедлила, со странным выражением на лице.
— Этот меч…
Танис с гордостью произнес:
— Его сделал Флинт.
— Да, я знаю, — сказала она, слегка заикаясь. — Он прекрасен. Еще…
Гном с Полуэльфом ждали, пока акушерка соберется с мыслями. Она сделала вдох, и, казалось, внезапно решилась. — Флинт, — резким голосом произнесла Эльд Айлия. — Подойди сюда.
Флинт подошел к ней, озабоченно вглядываясь в ее карие глаза.
— Ты можешь прикрепить этот кулон к этому мечу? — спросила она. — Это не повредит мечу?
— Ну, конечно, это можно сделать, и нет, это не повредит ему, но…
— На постоянно? Можно так сделать?
Он кивнул. Выражение ее лица задело его; это была тревожная смесь настойчивости и страха. Он указал на открытую воронку на эфесе оружия.
— Я могу прикрепить его сюда.
Ее рука легла поверх его руки на эфес меча.
— Тогда сделай это, — настояла она. — Сегодня же.
— Уже слишком поздно… — запротестовал Флинт.
Эльд Айлия сжала его руку.
— Это нужно сделать сегодня же. Сделаешь? Обязательно? — Находясь так близко к акушерке, Флинт внезапно увидел изнеможение, все годы, что обычно были скрыты в тени ее энергичного характера. Он пообещал, и она ослабила хватку.
Флинт расстался с Танисом в Зале Неба. Полуэльф продолжил путь на север, к дворцу Беседующего, а Флинт отправился домой, неся меч своего друга.
Следующие пару часов гном потратил, выполняя просьбу акушерки.
Мирал практически не издал ни звука, пройдя мимо пары стражников в черных камзолах, стоявших на посту снаружи личных покоев Беседующего во дворце; стражники поприветствовали его и сделали ему знак продолжать движение. Двигаясь в темноте непринужденно, только
Он замер у покоев Зеноса, даже сквозь дверь слыша могучий храп советника, затем скользнул к двери Таниса, которая была слегка приоткрыта, демонстрируя темный и пустой интерьер. Мирал представил, как Полуэльф бродит снаружи по мощеным улицам Квалиноста, переживая из-за событий этого дня.
Маг последовательно прошел мимо комнат Портиоса и Гилтанаса, пока не подошел к покоям Лораны. Из-под двери ее комнаты пробивался свет, и он слышал внутри шаги.
Он легонько постучал. Звук шагов стих, затем приблизился к двери. Голос Лораны тихо спросил:
— Кто там?
— Это Мирал, леди Лорана. Прошу прощения, что беспокою вас в столь неурочный час, но мне нужно поговорить с вами.
Она открыла дверь. У Мирала перехватило дыхание, как практически каждый раз, когда он видел молодую принцессу. Она была великолепна в муаровом халате. Цвет морской волны подчеркивал сверкание ее пепельного цвета волос и коралловую тональность ее изогнутых губ. Он на мгновение потерял дар речи; затем отругал себя за потерю самообладания.
— Лорана, могу я поговорить с вами наедине? Это насчет объявления вашей помолвки Беседующим.
Экзотические зеленые глаза Лораны расширились, и на щеках появился румянец.
— Конечно… но не здесь.
— Нет, конечно, нет, — учтиво произнес Мирал. — Тогда на внутреннем дворе? Я не хочу больше никого побеспокоить. Это не займет много времени.
Она подумала, склонив голову набок.
— Дайте мне время одеться. Я встречусь с вами там, через десять минут. — И она закрыла дверь.
Точно в назначенное время Лорана, теперь более подходяще одетая в плащ и платье из сизо-серого атласа, сидела на каменной скамейке внутреннего двора — той же скамейке, что была свидетелем лучного состязания между Портиосом и Танисом так много лет назад. Но теперь грушевые и персиковые деревья стояли, омытые серебряным светом Солинари, а запах цветения был чрезвычайно густым. Стальная дверь двухэтажного мраморного строения слабо светилась в лунном свете. Она плотнее закуталась в плащ.
Мирал вышагивал перед ней по мощеной дорожке, его красная мантия в ночи казалась практически черной. Он выглядел взволнованным. Его капюшон слегка сполз назад, открыв бледные черты лица и практически бесцветные эльфийские глаза.
— В чем дело, Мирал? — мягко напомнила Лорана. — Вы сказали, что это имеет какое-то отношение к объявлению моего отца.
— Я… я хочу выразить свое сочувствие. — Маг опустил голову. Я знаю, что вы предпочитаете Танталаса Тайрезиану — что, должен добавить, демонстрирует хороший вкус с вашей стороны. — Он обворожительно улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. — Танталас намного больше подходит такой, как вы, несмотря на свою… жестокую … наследственность. Я уверен, миледи, что вы сможете сдерживать его неконтролируемые наклонности. В конце концов, не все люди дикие, и я давно впечатлен Танталасом.