Родственные узы, или Проклятья сироты
Шрифт:
– Некуда!
– Зачем ты так? Ты же хорошо учился.
– У меня нет таких родителей как у тебя. Некому меня куда устроить.
– А вот и нет, в этом-то ты и ошибаешься. Всему что я добилась в жизни это только благодаря моим усердиям. Ты только попробуй вот увидишь, у тебя получится. – Анвар был прав. Сколько бы человек не был умным и талантлив, без внимания своих родных он нечего не сможет добиться в жизни, нет нечего волшебного, как слово «я с тобой»
Отец Надиры работал в юридической сфере, и он давно приготовил своей дочери юридически колледж. Об этом она даже и не подозревала. Но она не уставала ему твердить, что всё зависит от учёбы. Она говорила так убедительно и ласково, что ее глаза просто сияли
Нет-нет собирая свои волосы, которые закрывают ее лицо, она полностью очаровала парня напротив себя. Запах ее духов, летая по воздуху, а дурманила Анвара так сильно, что его уши слышали уже не ее голос, а медленную музыку и пению сирен в своих ушах.
Надира наконец-то убедила его сдать документы в юридический колледж. Отец Надиры убрал для него все преграды к пути в колледж. А вот об Анваре некому было думать. Да и что из того что думать, ведь всё ровно у матери не хватило бы средств его учить. Анвар всё очень хорошо понимал, но мотивация Надиры прошли успешно. Он решил попробовать, и хотел обсудить это с матерью. Он пошёл домой, приготовил ужин, накрыл стол, ждал, когда мать вернётся с работы. Но ее всё еще не было. Анвар ждал ее да поздно, и уснул, накрыв стол скатертью. Утром смотрит он, мать нет, стол так и не да тронута. Две мухи летали над накрытым столом под светом солнце, которой ели проходила через окно, закрывающиеся шторы. Он сильно переживал за мать. Прошёл день первый, день второй, а ее всё ещё нет. Он позвонил дяде.
Дядя – это брат ее матери. Они долгое время не общались, из-за ссор в семе, они жили в рознь и почти давно перестали общаться. В этот день Анвар не получил от дяди ответ на свой вопрос. Но прошёл день, дядя сам позвонил ему. Якоба мать прислал ему сообщения.
«Сынок ты уже вырос, окончил школу, и можешь пойти работать самостоятельно, я всю свою жизнь заботился о тебе, пришло время теперь подумать и о себе. Я ещё молода, и ещё не поздно начать всё с начала. Сейчас я нахожусь в Турции, а ты береги себя»
Почитая сообщения, Анвар ели сдержал слёзы. Он встал и пошёл к себе. Ему казалось, что в миг его похоронили заживо, что его оставили одного в бурном перекрёстке и некому его оттуда вытащить. Как будто он один остался в необитаемом острове и должен теперь сам за себя постоять.
Пришёл домой, захлопнул дверью, на него не была лица. Скользя по стене прихожей сел прямо на месте и стал реветь из-за всех сил. Он рыдал от тоски к матери, а может быт не совсем от тоски, а от жалости к себе.
– О, боже мой, почему… даже зверь не бросает своего детёныша на произвол судьбы, как… теперь… – он кусал пальцы от отчаянья. Казалось будто ветер, задрав его окно, вошёл к нему состраданием, чтобы утешит бедного подростка, казалось, что внезапный дождь, которой уже стучит на подоконнике это слёзы не задержавшего небо над его горем.
В колледж то он поступил, конечно, не юридический, но и не остался на улице. Но для того что бы учиться человек должен быт сыт. Некому для него зарабатывать деньги как ему учиться то. Он бросил учёбу и пошёл искать работу.
Ему не было охоты приходит домой, и правда да кто его ждёт?
Он ночевал где угодно, с кем угодно. Вот и появились приятеля, которым он был нужен со своими деньгами. Если яснее собутыльники. Он дружил с мужиками не своего возраста, конечно же, они ему показали свою трущобу. Свой жуткий мир. Мир бомжов.
Пить стал он всё чаще и чаще. Проходили зимы, лето. Но не приходила весна. Осень то вообще приютился у него на сердце. Он стал равнодушным ко всем и ко всему. Его другом стал бутылка да огурец.
Годы за годами ему уже и тридцать исполнилась. Он до того изменился от алкоголя, что среди ровесников с виду он и впрямь стал дедом. Да ещё и вонючим. Без дома, без работы, без нечего он часто сидел в кустах или речке, тайком плакал от горя. И выпевал, как только найдёт своего прозрачного приятеля.
Чёрный Ласетти.
На днях сидя на тротуаре узкой тропинке, где один автомобиль ели разворачивался, его внезапно чуть толкнул чёрный, блестевший Автомобиль. Шевро лет Ласетти блистал на солнечном свете. От темнённых окон невозможно было рассмотреть его пассажиров. Но по Автомобилю сразу видно, что человек за рулём состоятельный. Машина медленно шёл, и при повороте не заметил, как Анвар упал в арык. Его толкнула машина. Он настроено встал с арыка и приближался к машине, бормоча чего-то со слюнями изо рта. Его одежда выглядела, так как будто он только что вышел из толпы псов. С рваными галошами, разными носками с двух сторон. Его фуфайка проста, сверкала от жирной грязи, которого он набрался, когда спал на помойке. Руки его стали серо коричневого света. Ногти от грязи уже стали гнилыми.
– чего тебе? А ну ка прочь от моей машины. Сейчас как дам, мало не покажется – вышел из машины шофёр, угрожая ему. Анвар окаменел на месте. Шофёр не узнал Анвара. Это был его друг детство Данияр. Данияр вышел из машины с гордостью, его брюки даже не помятые. Костюм на него был из бренда. Часы, которого он часто смотрел, стояли целое состояния. Аккуратно одетый мужчина. Поправил он галстук, и слегка встряхнул волосы, который стильно причёсан. Анвар смотрел на него и стоял столбом. Почему, почему он выглядит так. Ведь мы же ровесники. Вед мне тоже столько же лет, как и ему. Почему я перед ним как дед? – эти слова крутились на его голове всё громче и громче. Он перевернулся от стыда и чуть отошёл от машины. Мужчина, нахмурившись на него, прошёл к задней двери своей машины, открыв его, взял в руки младенца. И помог своей беременной жене выйти из машины. Все видели, как машина стукнула человека, но некому было постоят за бомжа. Видно не хотелось иметь дело против богача, из-за бомжа.
Анвар, пряча лицо, смотрел им вслед. Пара была так счастливо, они так красиво смотрелись втроём, что Анвар впервые в жизни за столько лет понял, что он потерял в жизни. У него на глазах были видны накопившиеся слёзы. Нет, ему не было завидно, ему было обидно. Обидно, что шёл не по той тропинке своей жизни. Впервые в жизни он почувствовал своей душе огромный ком обиды. Именно это обида не давал ему выбрать в своё время правильный путь. Он заблудился, заблудился он в лесу чёрных камней в своём разуме. Застрял он в своём мире, что теперь не смог найти не дверь, не дорогу обратно. Нашёл он место укромное и горько-горько заплакал. Он плакал до самого вечера и уснул под деревом как бездомный зверь.
Ангел.
Как говорят месяц на половину ясный, а на половину тёмный. Оказывается, Аллах нет-нет открывает своим робам двери счастья, и удачи тогда, когда ему этого захочется.
Анвар уже давно был бездомным, на него уже почти не кто не обращал внимания, но в один прекрасный день появилась женщина лет семи десяти, и стал тащить его пряного с кустов. Анвар был до того пьян что он ели заметил, что кто-то его тащит. Обернулся он и непонятным жаргонам и хриплым голосом говорил, – эй, ты, баба отпусти меня, куда тащишь? это моё гнездо, иди к себе. Ты что, новенькая что ли? Эй, бар рига я… – ели он заговорил эти слова, что, тут же опят уснул от Глубокова пьянство.