Рог Дагота (Разрушитель)
Шрифт:
— Конан! — отчаянный крик донесся до него даже сквозь общий гвалт. — Конан!
Конан бросил взгляд в том направлении, откуда шел звук; от увиденного у него перехватило дыхание. Смеющийся солдат схватил Дженну за волосы, и только то, что она судорожно ухватилась за седло, спасло ее от падения под копыта.
Один лишь взгляд, но когда Конан повернулся вновь к своему противнику, тот содрогнулся, увидев в сапфировых глазах свою смерть. Он по-прежнему крепко держал в тренированных руках свои меч, но уже ничего не мог противопоставить ярости северянина, сошедшегося с ним в поединке. Трижды скрестились их мечи, а
Киммериец бросил коня галопом в сторону, где Дженна продолжала кричать, держась одной рукой мертвой хваткой за седло, а второй пытаясь вырвать волосы из сжимавшего их кулака или хотя бы ослабить боль. Коринфиец откинул голову назад, заливаясь смехом.
— Эрлик тебя подери, собака! — проорал Конан, привстав на стременах, чтобы вложить в удар всю силу и вес своего массивного тела.
Его злость была так велика, что он даже не заметил, как клинок перерубил шею коринфийца. Голова солдата оторвалась от плеч и с последней гримасой смеха на губах отлетела под копыта лошадей. Кровь фонтаном забила из обезглавленного туловища, некоторое время еще простоявшего прямо в седле, а затем рухнувшего вслед за головой. Пальцы, вцепившиеся в волосы Дженны, чуть не утащили ее вслед за мертвым телом, пока не ослабили свою последнюю хватку. Девушка почти легла на шею лошади, глядя безумными, вытаращенными глазами на обезглавленное тело рядом с ногами ее лошади.
Не больше секунды потребовалось Конану, чтобы оценить ситуацию на поле боя. Малак, верхом на коринфийской лошади, уже тянулся к крупу другой, хватая ее наездника за красный плюмаж на шлеме. Миг — и по открытой шее коринфийца полоснул отточенный кинжал шадизарского вора. Вспышки и гулкие удары сопровождали судорожные метания Акиро по долине, Стоило ему остановиться, чтобы начать заклинания и магические движения руками, как кто-нибудь из нападавших подлетал к нему с диким воплем, занося оружие. Акиро встречал их вспышками и громоподобными раскатами, которые, однако, не наносили никому вреда. С каждым разом у старика оставалась все меньше времени, чтобы в перерывах между нападениями сосредоточиться и преподнести коринфийцам более действенные доказательства магической силы. Зула и Бомбатта пытались держаться рядом с Дженной, но мощи сверкающей сабли и со свистом рассекающего воздух, шеста едва хватала, чтобы просто сдержать натиск наседавших коринфийцев и отражать град их ударов.
Казалось, что число уже погибших коринфийцев должно было остановить их товарищей. Слишком высокую цену приходилось платить за победу над этой странной компанией. Но, эскадрон уже вошел в раж битвы, а кроме того — и Конан уже имел возможности убедиться в этом в своих странствиях, — умирать храбро и глупо там, где была возможность избежать этого, было одной из характерных традиции воинов из коринфийских городов.
— Уходим врассыпную! — крикнул Конан.
Два всадника бросились на него одновременно. Широкий меч описал круг, отхватав занесенную для удара руку по локоть и глубоко вонзаясь в плечо второго противника.
— Уходим! Их слишком много. Уходим! Схватив поводья лошади Дженны, Конан направил своего коня галопом в сторону ущелья, куда Дженна собиралась повернуть их маленький отряд.
Три коринфийца бросились наперерез беглецам. Удивленные ухмылки пробежали по их лицам, когда они
Удивление сменилось смятением, когда тяжелый, крупный конь киммерийца ударом корпуса сбил с ног небольшую коринфийскую кобылу, вдавив копытами в каменистую землю ее всадника.
Ошеломленные, двое оставшихся помышляли уже не столько о нападении, сколько о защите. Даже связанный необходимостью удерживать лошадь Дженны, Конан быстро напомнил им о том, что лучшая защита — это нападение. Свои путь к указанному Дженной ущелью он продолжил, оставив позади еще два трупа и одного стонущего на земле противника.
Он не позволил себе даже обернуться назад. А что если, оглянувшись, он увидит, что кто-то из друзей нуждается в срочной помощи? Броситься на выручку? Он не имел на это права.
Дженна. Ее нужно довести до Сокровища, затем — вернуться с ней в Шадизар. Ради Валерии. Да и если бы не эта история с оживлением Валерии, Конан уже понял, что все равно не покинул бы девушку.
Все, что ее ждет, — это упасть с перерезанным горлом или повиснуть перекинутой через седло любого из коринфийцев, решившего отвлечься от неравного боя ради такой соблазнительной пленницы.
Сжав зубы до боли, он поскакал вперед, увлекая за собой Дженну и стараясь не слышать звуков боя, доносившихся из-за спины.
Глава пятнадцатая
Серо-жемчужные тени гор уже скрестились над ущельями, когда Конан наконец натянул поводья. Конечно, он не гнал лошадей галопом все это время — такой скачки животные не вынесли бы и на равнине, не то что в этом нагромождении скал, череде подъемов и спусков, — но ни один конь не может скакать бесконечно, даже на умеренной скорости. А кроме того, киммериец хотел присмотреть подходящее для ночлега место до того, как совсем стемнеет.
Он обернулся к Дженне, чтобы выяснить, как она пережила все это. Щеки девушки были покрыты слоем пыли, прорезанной следами скатившихся слез. Она была погружена в такое же молчание, каким встречала все его вопросы в начале путешествия. Вцепившись обеими руками в седло, она изъявила не больше желания взять поводья, чем во время всей их бешеной скачки.
Видя, что на все его вопросы и замечания она отвечает, лишь утвердительно или отрицательно кивая головой, он был вынужден признать, что его грубость в последние несколько часов тоже сыграла в этом свою роль. Казалось, что единственным ее занятием оставалось молча смотреть на него. Это заставляло Конана беспокоиться — не повредилась ли она в уме, побывав впервые в жизни в самой заварухе боя.
— Ну, ты как, в порядке? — довольно грубо спросил он ее. — Ну? Скажи ты хоть что-нибудь!
— Ты… ты был страшен, — тихо сказала она. — Они с таким же успехом могли размахивать не мечами, а прутьями.
— Пойми, то, что ты видела, — это поединок рыцарей, а не игра, в которую ты все еще пытаешься играть, не замечая ничего вокруг.
Сам удивляясь охватившему его раздражению, он предпочел переключиться на поиски места для ночлега.
— Просто я никогда раньше не видела ничего подобного. То, что произошло с Зулой в деревне, бои у дома Акиро — все это было как-то по-другому. Это почти не касалось меня. Я смотрела на все как на какое-то представление, как на жонглеров или дрессированных медведей.