Рога под нимбом

Бернис Лилия

– Слушай, – осоловело пробормотал лич, мысленно подсчитывая количество выпитого мною вина. – А ты чего тут устроил?

– Да так, эксперимент один провел.

– И как?

– Неудачно, – меня скривило, словно смертных от лимонов.

– Значит, и ты тоже…

– Угу…

– Но ты не жертва сдуревшего некроманта, – последнее он произнес скорее как утверждение, чем вопрос.

– Хорошо же ты об Ирзане отзываешься, – мое настроение немного поднялось. – Нет. Но и смертным я не являюсь. Не спрашивай подробностей. Скоро и сам все узнаешь. Если не от меня, то от своего царственного недоучки – непременно.

– Понял, – на лице немертвого большими буквами читалось разочарование, но он все же решился перевести тему разговора в деловое русло. – Ты говорил, что колдун прислал тебя мне в помощь. Не буду спрашивать, почему ты один. Догадываюсь, что и одного тебя достаточно…

– Сообразительный, – не без удовольствия констатировал я, наливая вино во второй бокал. Лич тоже не может напиться, но вкуса этот факт не отменял. – Введи меня для начала в курс дел, а я подумаю, чем смогу помочь.

– Да что рассказывать? – Ренан

изъял из сундука одну из карт и расстелил на столе. Пришлось мне подниматься с кресла. Лич стал водить пальцем по карте. – Мы оттеснили Светлый Союз, как они себя называют, в горы, где они и засели в крепости, запирающей, Данское ущелье. Крепость наши войска взяли в осаду, но она действительно неприступна и идеально приспособлена для того, чтоб удерживать малыми силами целые армии. Ее построили пару веков назад, когда войска соседней Лидии взяли себе в привычку обходить горы и вторгаться в плодородную долину, из которой их потом было очень сложно выбить. Для недобитков крепость оказалась идеальной точкой сдерживания противника. Обойти ее невозможно, горы вокруг буквально непроходимы, а все владения светлых союзников находятся в холмистой долине позади горного хребта. Разведка сообщает, что с другой стороны светлые уже согнали несколько тысяч рабов, которые вручную расширяют перевал. Заполучив сообщение с Лидией, они планируют перейти в ее подчинение. До момента, когда можно будет ждать усиления крепостных гарнизонов лидийскими солдатами, остались считанные дни. Хуже всего то, что недобитки ордена Светлого дара без малейших усилий уничтожают поднятую нежить. Неделю назад и я попал под удар, думал все, окончательная смерть, но восстановился, к собственному удивлению. Однако отодвинуть военный лагерь на приличное расстояние они меня вынудили, давят день ото дня, вынуждая потесниться еще дальше, но тут мои некроманты их сдерживают, хоть и из последних сил. Все же из-за расстояния напор монахов значительно слабее. Вот и выходит, что живых на стены я отправить не могу, слишком велики будут потери, а нежить сгорает еще на подходах. Они не могут покинуть крепость, так как мобильные отряды с некромантами во главе держат под контролем каждый пятак земли, с обратной стороны скальные нагромождения, которые отрезают светлый союз от лидийского снабжения, туда еще прорубиться надо, что не одного дня дело. И даже не двух. Патовая ситуация, которую мятежники надеются переломить уже в ближайшие дни. Голодают, но ждут. Разведка сообщает, что рабов практически кормить перестали, но паники нет. Эти три графства – богатейшие земли страны. Нельзя их потерять!

На последней фразе Ренан со злостью ударил кулаком по столу, от чего столешница жалобно хрупнула и просела в районе удара.

– Понятно… А главные идеологи этого самого союза кто и где находятся?

– Изначально прятались в замке графа Олма, но, увидев наши безуспешные попытки штурма, осмелели и перебрались всей компанией в Данскую крепость. Скучно им, а тут такое развлечение – бессильный враг под стенами. Союз возглавляет совет, каждый член которого вроде бы равноправен, но на деле командует всем Цориш, верховный магистр ордена Светлого дара. Также в совет входит граф Олм, граф Дьели и графиня Кайми, мужа которой мы успешно казнили в столице. Типичная знать старой власти. Безмозглые снобы, которые считают, что мир существует ради того, чтобы обеспечить им комфорт. Их беспокоят только пирушки и пресмыкание окружающих. Даже сейчас, когда их армия голодает в осаде, они каждый вечер устраивают шумные празднества! Как я и говорил, командует союзом верховный магистр Цориш, но даже его ликвидация не изменит ничего. По приблизительным подсчетам, в крепости сейчас около шести десятков монахов, каждый из которых потенциально способен встать во главе ордена. Перебить их всех просто невозможно, да и магистр укрыт таким количеством щитов Света, что сияет даже в обычном, человеческом диапазоне зрения. Я же, когда Цориш появляется на стенах, даже смотреть в его сторону не могу…

– Это понятно, – перебил я лича. – Говоришь, все главные действующие лица сейчас в крепости?

– Да.

– Это очень хорошо, – мне не удалось скрыть своего хищного оскала. Губы сами собой разъехались в предвкушающей улыбке, обнажая острые белые клыки. – Там я их всех и накрою.

– Каким образом? – изумился Ренан. – Говорю же, темный к стенам просто так не подступится.

– А я пойду не как темный, – пришлось потратить некоторые усилия на то, чтобы затолкать поглубже в энергоструктуру прорывающуюся сквозь печать нечеловеческую природу.

Кстати, способ, которым я последние несколько раз воспользовался, наталкивал на некоторые подозрения. Однако не время рисковать. Лучше уж буду проверять свою теорию постепенно, по мере разрушения печати. Убрав все демонические черты, я призвал Свет… И едва успел увернуться от тяжелого полуторника лича!

– Обезумел? – зло прошипел я, развеивая проявления стихии. Ренан застыл с обнаженным мечом в руках, осоловело меня рассматривая.

– Мне казалось, что ты демон или полудемон, а ты оказался светлым!

– Идиот! Я полукровка! Могу использовать как Тьму, так и Свет!

– Откуда мне знать, что ты не предашь нас?

– Да с чего мне предавать Ирзана? У нас с ним взаимовыгодное сотрудничество, к тому же, я его учитель темной магии! Клянусь Тьмой и Светом!

Обе силы полыхнули, подтверждая мои слова. Лич совершенно неприлично вытаращился на это безумное смешение совершенно не переносящих друг друга Первостихий. Медленно меч вошел в поясные ножны.

– Вообще-то подобное считается невозможным. Откуда он только тебя такого взял, – тихо буркнул Ренан, старательно успокаивая собственные нервы и паранойю.

– Где взял – там таких больше нет. Вернемся к делу. Тебе придется пожертвовать крупным отрядом нежити и одним из своих хваленых разъездов во главе с некромантом. Впрочем, последних я буду только

оглушать, так что им ничего не грозит.

– Что ты задумал?

– Поступим следующим образом…

Следующей же ночью, далеко после полуночи, со стен Данской крепости могли наблюдать потрясающую героическую картину. Светлый воин, израненный настолько, что и без того сильно истрепавшаяся в пути монашеская ряса была вся покрыта прорехами и пятнами крови, упрямо продвигался в сторону крепости. На воина наседала целая толпа высших зомби, умертвий и простейших личей. Монах из последних сил отбивался при помощи светлых артефактов (пол дня убил на их создание!), светлый щит вокруг него уже едва мерцал, сигнализируя о том, что силы на исходе. Светлые заклятия одно за другим сражали нежить, но ее, казалось, становилось только больше. Первыми не выдержали монахи. Невзирая на накопившуюся усталость, они поднатужились и резко расширили щит Света, оберегавший от нежити крепостные стены. Израненный воин не сразу понял, что оказался за незримой границей, защищающей его от нежити. Последняя, к слову, с дикими визгами стала вспыхивать и рассыпаться трухой. Воин еще какое-то время махал перед собой чуть светящимся в магическом зрении боевым посохом, но преследовавших его врагов больше не было. Та нежить, которая не сгорела сразу, спешно отступала подальше от жгучего для их глаз сияния щита. Осознав, что на него никто не нападает, молодой светловолосый мужчина на пару минут застыл, тяжело опираясь на посох. Несколько глубоких выдохов, и вот он снова упрямо плетется в сторону крепости. Но спокойно дойти до стен ему не дали. Летучие отряды из обычных воинов темной армии, во главе с некромагами, будь они прокляты, налетели на одинокую изможденную фигурку сразу с двух сторон. Осознавая, что это конец, воин достал из кармана последний свой аргумент. Светлый артефакт высшего порядка. Наблюдавший со стены магистр присвистнул про себя. В мире этих артефактов осталось не более десятка. Они были невероятно мощными, но, увы, одноразовыми. Повторно зарядить их можно было только из источника Первородного Света, а отворить подобный уже много веков в этом мире не может никто. Вероятно, миссия воина была действительно очень важной, если он решился использовать подобную редкость. Крохотный жезл с жалобным хрустом разломился. Оба отряда попадали замертво (это на стенах так думали, я-то знал, что просто оглушил их), после чего воин прошел еще несколько десятков шагов и рухнул без сознания у самой стены (земной Станиславский на ядовитую слюну бы изошелся от зависти к моему актерскому искусству). Через несколько минут со стены на веревке спустился еще один монах. Он привязал к себе бессознательного воина и сделал знак наверх, чтобы поднимали. Спустя несколько минут о случившейся здесь битве напоминали только характерные следы от вспахавших землю заклинаний Света и несколько мобильных групп темной армии, обнаруживших своих павших товарищей и теперь со скорбными лицами куда-то переносивших тела, как людей, так и лошадей (В полевой госпиталь, куда их еще могли перетаскивать? Я специально оставил целое ведро зелья, снимающего оглушение высшего порядка).

Поднимали мою притворившуюся бессознательной тушку отнюдь не бережно. Мало того, что этот… светлый монах примотал посох прямо к моей спине, так что теперь он сильно давил на позвоночник (не мог бросить эту дурацкую палку? Я же специально ее «потерял» шагов за десять от места падения! Нет же, сбегал, не поленился, забрал!), так еще и раскачивало меня беспощадно, каждый раз ощутимо прикладывая мордой лица о замшелые каменные стены крепости! Когда я уже с тоской признал, что лицо мое, скорее всего, теперь напоминает кровавую кашу, подъем закончился, кто-то бережно снял веревки, после чего несколько монахов торжественно поволокли меня… нет, не в донжон, откуда слышалась музыка и беззаботный смех. Поволокли меня в казарму. Не успел я мысленно возмутиться, что без всякого лечения хотят сгрузить несчастного израненного воина Света на первые попавшие нары, как по телу пробежали множественные исцеляющие светлые заклинания. Одно мощнее другого. Последнее было такой силы, что даже мертвому было всеми Первостихиями велено «встать и пойти», ну и я от него отставать не стал, так что, полностью отыгрывая приготовившегося к храброй смерти воителя, подскочил с места, машинально схватив лежавший рядом посох, и встал в боевую стойку. Ну что же. Представление начинается.

– Тише, тише, – ласково проговорил никак не прореагировавший на мои действия сморщенный старичок в светлой рясе, подпоясанной золотистым поясом. Вроде как это признак высокого ранга?

– Нежить? – хрипло выдавил я, безумно вытаращив глаза.

– Все позади, – как идиоту, стал нежно вещать старичок. – Тебя нашли братья под стенами и принесли сюда. Ты славно сражался. Из какого ты монастыря? Я впервые вижу подобный стиль. Изящный и смертоносный одновременно, изумительная грация…

Старику, похоже, мои ответы не сильно требовались, его понесло. Сам знаю, что стиль у меня уникальный. Не думаю, что светлым воителям может быть знакомо демоническое искусство. У светлых все приемы рассчитываются на защиту и внешнюю красоту. У нас же… хех, я все еще привычно причисляю себя к демонам. Так вот, демоны сражаются, чтобы убить. И каждое движение должно нести смерть. И этот стиль тоже красив. Своей смертоносностью, но не думаю, что монах понял всю глубину различий. Хотя, отвечать на его вопросы я все равно не собираюсь.

– Где я? – перебил пустившегося в пространные размышления старика. Некрасиво, но что поделать. Заодно демонстрирую некоторую растерянность, опускаю посох и присаживаюсь на край кровати.

– Ты в Данской крепости, – не замедлил просветить меня монах. – Не объяснишь, кто ты такой, что здесь делаешь и как прошел сквозь осадившую нас армию темных тварей?

Взгляд старика внезапно стал цепким и пронизывающим. Вся напускная доброта сползла с него, неуловимо изменив черты лица. Теперь в монахе просматривалась властность и привычка повелевать. Впрочем, я вновь проигнорировал его вопрос.