Рок-4 Дорога в Эсхатон
Шрифт:
– Не старше многих, - отозвался Герат, - просто она остановленная.
– В каком смысле?
– Раньше цириане были известны во вселенной как циридане. Они действительно очень древние, но из тех, кто застыл, перестал дробиться.
– Дробиться? Не понимаю, и как это связано со звездами?
– Уверен, что самым непосредственным образом.
– Аргументировать не хочешь?
– Прости, я могу лишь воспроизвести ячейку памяти, которая откликнулась на поиск о цириданах, слушай: 'Разум не просто помогает планетам эволюционировать, но и сам при этом изменяется, мельчает, чтобы потом стать целым. Если
– Герат, откуда это у тебя?
– Краткий фрагмент из беседы моих создателей.
– Так мало?
– Видимо циридане были вне их интересов, впрочем, есть ещё небольшой кусочек. Зачитываю: 'Разум не аномалия, а функция природы. Каждая его стадия несёт в себе следующую. Вслед за разумом меняется окружающий мир, меняется вселенная. Циридане нарушили это правило и приговорили свою звезду'. Теперь всё.
– Итак, цириане остановили своё развитие, погубили этим свою планету, смотри какая она у них первобытная, а затем и звезду. Как это похоже на историю с хоравами!
– Не вполне, Гора: хоравы остановились на стадии глубокого дробления....
– Точно!
– прервал его Проквуст.
– А цириане в самом начале!
Герат кивнул.
– Это я и хотел сказать.
– А вывод?
– Я ведь машина, мне ли делать выводы?
– Не прибедняйся, Герат, ничуть ты не машина, ты живой!
Герат довольно фыркнул и клацнул челюстями.
– Хорошо, вот мой вывод: делай что должно, а не то, что хочется.
– Хорошо сказал, - улыбнулся Георг, - коротко и метко.
– Спасибо, Гора, выбирай звезду.
– Я?!
– А кто ж ещё, разве не ты идущий к солнцу?
Улыбка сбежала с губ Проквуста, Герат прав, только он сам должен делать выбор.
– Герат, уходи в открытый космос, а я пока одену скафандр.
*****
Георг вышел из капсулы шлюза и посмотрел вверх: вот оно чёрно-звёздное пространство, но чуждое, молчащее. Давным-давно, когда он ещё не помнил своего имени, пространство говорило с ним, а теперь беззвучно и стеклянно висело вокруг. Сколько звёзд смотрит на него, как выбрать нужную?!
– Герат, сними блокировку, хочу открыть шлем.
– Гора, это глупо, ты погибнешь! Я уже жалею, что предложил тебе выбрать звезду, просто ткни пальцем в любую, и дело сделано!
– Нет! Я должен выбрать, а не гадать. Я вовсе не хочу умирать, но я должен проверить. Если потеряю сознание....
– Спасу, конечно, но имей в виду, вероятность твоей коммуникации с пространством не просто мизерна, она нулевая!
– Возможно, - Проквуст задумался.
– Скажи, Герат, а горауты в каждой звезде живут?
– Нет, конечно! Я бы знал.
– Тогда всё, снимай блокировку!
– Готово.
Проквуст быстро, чтобы не передумать, нажал кнопку, прозрачный шлем с исчезающим шелестом втянулся в нашейный чехол. Лицо лизнул адский холод, воздух рванулся из
– Ты жив?
– Жив. Герат, пожалуйста, не мешай.
– Молчу!
Проквуст закрыл глаза и развёл в стороны руки, он почему-то точно знал, докричаться отсюда до Друга невозможно, но можно попытаться найти его след, призрачный, невероятный. Кто он, Гора, в этом необъятном пространстве, в невероятной вселенной: песчинка, атом, или ещё мельче? Или, несмотря на размеры, он частица этого мира, та самая математическая точка, которая столь мала, что сливается с истиной, становится ею. В сердце болезненно воткнулись стальные кончики нитей, пронизывающих всё пространство. В каждой было необъятное знание, но Проквуст не рисковал даже дотронуться до него, никакой дар не позволит овладеть искрой истины, ему лишь надо найти Друга. Друг, где ты? Георг дунул на блестящую металлом паутину, и вдруг недалеко сверкнула одна, он рванулся к ней, продираясь сквозь холодные колкие соприкосновения. Вот она, у сердца! Проквуст открыл глаза и увидел, как бесконечная светлая ниточка упёрлась в крохотную звёздочку.
– Герат, я смотрю на неё!
– прохрипел он.
– Зафиксировал!
– словно из глухой бочки донеслось до Георга.
Георг почувствовал, как мгновенно покинули его силы, как покрываются инеем волосы, прежде чем шлем вернулся на своё место, как вздрогнул корпус корабля под ногами и он провалился вниз. На секунду свет в глазах померк, а затем безжалостной вспышкой рванулся под веки. Проквуст открыл глаза и заметил озабоченную арианскую морду Герата. Он улыбнулся ему и огляделся, это был медицинский отсек.
– Я всё-таки потерял сознание?
– Скорее ты умер!
– То есть как это, умер?!
– Я не знаю, что ты там наверху вытворял, но в тебе словно остановились все процессы: химические, энергетические, жизненные. Когда я тебя засунул в медицинскую капсулу, первые несколько секунд она тебя не могла идентифицировать.
– Как это?!
– Понятия не имею! Если бы ты был просто трупом, капсула сообщила бы, что ты мёртв, а тут она изображение получает, а излучений нет, никаких!
– Как же ты меня спас?
– Заорал что-то и дал по морде, ну ты и задышал.
Проквуст потрогал скулу, она побаливала.
– Спасибо, - Георг вдруг ощутил такую усталость, что говорить стало невмоготу.
– Герат, - прошептал он из последних сил, - мы летим к той звезде?
– Летим, летим. Она, кстати, недалеко от твоего Солнца.
– Хорошо, - выдохнул Проквуст и сдался, веки, налитые непосильной тяжестью, опустились.
– Спи, Гора, чудо вселенной, - без тени улыбки прошептал Герат, но Георг его уже не слышал.
– Едва Проквуст проснулся, вновь увидел перед собой участливую ухмылку Герата.
– Ты что, не уходил?
– Внутри корабля, Гора, я везде и сразу.
– Понятно.
– Как себя чувствуешь?
– А медицина твоя что говорит?
– Что пациент здоров. Я спросил про внутренние ощущения.
– И после этого ты говоришь, что ты машина?!
– Узнаю Гору, - довольно ощерился Герат.
– Хочешь на себя полюбоваться?
– Оно того стоит?
– Более чем!