Рок-звезда для девушки бальзаковского возраста
Шрифт:
— Кто ты вообще такая? — продолжает он допрашивать меня, пока я наконец-то не соображаю убрать своё грозное оружие.
— Майя, — глупо улыбаюсь я ему в ответ. — Я здесь убираюсь. А вы?
— А я здесь живу, твою мать! — рычит Руслан, поднимаясь на ноги.
И я вижу, как он невозможно прекрасен. Как в моих снах.
Немного, правда, потрёпан жизнью и моей шваброй, но всё так же бесподобен, как и двадцать лет назад…
10
10
—
— Может быть, мне не будет указывать, где я живу, моя прислуга, — уже приходит в себя Руслан и смотрит на меня сверху вниз со всей высоты своего гигантского роста.
Я всегда раньше думала, что сцена немного искажает реальность. Но нет, не искажает, он и сейчас возвышается надо мной, как и на сцене — над всеми своими фанатами.
Я даже помню, как лет восемнадцать назад, когда «Царь и плут» только раскручивались, я ходила с Игорем на их концерт…
— Скажите, а вы случайно не Руслан Царёв… — решаю я всё-таки уточнить на всякий случай.
— Да, случайно тот, — с раздражением перебивает меня Руслан, всё ещё потирая свой разбитый глаз. — А вы что, со всеми мужчинами так знакомитесь?
— Ну почти… — мямлю я.
Мне срочно надо с собой что-то делать! Я просто какая-то разрушительница! Оставляю после себя хаос и смерть.
И трупы покалеченных мужчин.
И тут я вспоминаю, почему, собственно, так получилось.
Он ведь нагло облапал меня, застав в самой беззащитной позе.
— А вы тоже всегда так знакомитесь с женщинами?! — нагло парируя я ему, упирая руки в бока для большей уверенности.
— Ну почти, — вдруг растягивает губы в неожиданной улыбке Царь. — Простите, я после вчерашнего ещё не успел прийти в себя… Отмечали с ребятами запись нового альбома… Вот я немного и попутал… Я ничего такого не хотел, поверьте… — смущённо бормочет он в оправдание, и моё сердце смягчается.
Тает.
У него такая простая мальчишеская улыбка. Как и на фото. И в интервью. Он не притворяется.
— Да уж, я обратила внимание, — вспоминаю я все те тонны нижнего белья, бухла и презервативов, которыми я набила целую шеренгу из мусорных пакетов.
— Знаете, статус рок-звезды, мать его, обязывает, — снова улыбается он. — Если ты не устраиваешь сумасшедшие вечеринки и не ведёшь рок-н-рольный образ жизни, то про тебя начинают писать, что ты сдулся, потерял чутьё и совсем уже не тот, как в молодости. Нам же нельзя стареть. Звёзды должны умирать молодыми. Курт Кобейн, Джон Леннон, Тальков, в конце концов, — объясняет он мне, и я стою перед ним, открыв рот от удивления, что сам Руслан Царёв вот так вот запросто разговаривает со мной!
Как с равной себе. А я ведь для него просто прислуга. Золушка из агентства.
— А мне ведь уже почти тридцать
— Да что такое сорок в наше время?! — с жаром перебиваю я его. — Сейчас это уже не возраст! — и тут же осекаюсь, вспомнив, как совсем недавно меня мой собственный муж обозвал старухой.
Да собственно, я она и есть… Боже мой, я такая старая, что, оказывается, даже старше самого Царёва! А ведь мне казалось, что они пели всегда!
Ну так, ладно, не полагается прислуге разговаривать с барином. Отвлекать его от важных дел. Написания очередного музыкального шедевра.
И я смущённо бормочу:
— Простите, что я вам заехала в глаз, может быть, попробуем приложить лёд? Чтобы не было фингала? — и в душе очень надеюсь, что он не пожалуется на меня моего боссу Криворучкину, потому что искать новую работу я просто сейчас не в состоянии.
— Да, давайте, — произносит Руслан.
— Что, давайте? — не понимаю я.
— Приложите лёд, — напоминает он.
Чёрт, я же предложила просто из вежливости, даже не думала, что он согласится. Зачем ему зависать с простой уборщицей?
— А то я, если честно, даже не очень-то разбираюсь, где тут у меня есть лёд, — смущённо добавляет он. — Я ведь построил это замок больше для статуса, чтобы был. А не чтобы жить в нём, поэтому очень плохо ориентируюсь в нём. Кроме своей собственной комнаты.
— Постойте, так вы всё время живёте здесь? — осеняет меня догадка.
— По большей части — да, — кивает красавчик Руслан. — Когда не на гастролях. А в разъездах я бываю очень часто.
— И это ваша комната в дальнем левом крыле… — наконец-то доходит до меня.
Получается, что всё это время я работала бок о бок со своим кумиром, слушая его песни, и даже не знала, что он тут совсем рядом — за стеной от меня.
— Простите, пойдёмте скорее на кухню, я вам всё покажу, — беру я его решительно за руку и уверенным шагом веду за собой.
Усаживаю на высокий барный стул, пока лезу в морозилку за пакетами со льдом. Я ведь здесь убиралась, и не раз, и уже всё выучила, как свои пять пальцев.
— Простите меня ещё раз, — подхожу я к Руслану и осторожно прикладываю к его синяку под глазом обёрнутый тонким полотенцем пакет со льдом.
И вижу, какие у него ярко-синие глаза. Как небо над Берлином. Кажется, у него есть такая песня… Или память меня обманывает. Тону в них, всё ещё не отпуская рук, и понимаю, что стою совсем близко к нему, так, что чувствую жар его мускулистого сильного тела.
— Я просто приняла вас за маньяка… Не очень удачный опыт… — неуверенно бормочу я, отступая назад, понимая, что я слишком близко к нему. Это даже неприлично.