Рок
Шрифт:
Сооружение было невероятным по своим масштабам. В центре, на расстоянии двухсот метров, в небольшом углублении лежал громадный черный шар, не меньше чем в три-четыре человеческих роста. По мере того, как света становилось все больше, шар становился все чернее; только приглядевшись, можно было заметить мелкие грани на его поверхности. Шар казался средоточием прозрачной и в тоже время непроглядной тьмы.
– Что это? – прошептал Харман пересохшими губами. Внутри у него все похолодело, захотелось отвернуться от этого шара, но тот словно приковал к себе
– Вот мы и пришли.
С трудом отведя глаза, Харман увидел рядом ухмыляющееся лицо Кайзера. Он едва узнал его, наверное, здешний свет придал ему такое выражение, а особенно изменил глаза. Теперь они смотрели колюче, пронизывающе, всепонимающе.
– Что это? – машинально опять спросил Харман.
– Это камень преткновения, – ядовито ухмыляясь, ответил Председатель.
– Не понимаю.
– Ну, вы-то ладно! – пренебрежительно махнул рукой Кайзер. – А вот вы, Пауль, что молчите?!
– Мне страшно, господин Председатель.
– О! Такое откровенное заявление делает вам честь, а также свидетельствует о вашей проницательности, Блендер. И что же вас здесь пугает?
– Здесь пахнет чертовщиной!
– Послушайте, господин Председатель! – возмущенно воскликнул Харман. – Если вы решили от нас избавиться, то делайте это поскорее.
– Зачем же так торопиться, неужели вас с жизнью ничего не связывает?
– Вот как, речь идет о жизни?! – взволнованно воскликнул Блендер. – Вы что же, Йорген, собираетесь нас здесь без суда и следствия казнить?!
– А почему бы и нет?
– Но за что?! – выкрикнул Харман.
– За то, – глаза Кайзера внезапно сузились в злые узкие щелочки, – что вы сунули свои избалованные властью и довольством носы в чужие тайны!
Харман и Блендер растерянно переглянулись.
– Что глазами моргаете, думаете, как свое внеслужебное любопытство не сумели спрятать? Ну, признайтесь! – Председатель выжидательно умолк и стал прохаживаться перед пленниками, в ином качестве они себя уже не представляли. – Так я вам объясню! Вы, господа, научились идеально прятать свои бумажки и файлы, только они нам не нужны, нам достаточно ваших мыслей.
– Йорген, вы хотите сказать, что читаете наши мысли?! – с удивительным даже для самого себя спокойствием спросил Харман.
– Именно! – Кайзер остановился перед ними и, смотря снизу вверх то на одного, то на другого, ехидно заметил: – Если бы вы только знали, какой мусор у вас в головах! Вы, господа, считали меня полным кретином, думаете, это приятно? Молчите! – Председатель поднял вверх указательный палец. – Я долго ждал, но вы, Пауль, все-таки клюнули на наживку! Приятно было наблюдать ваше прозрение о том, что жизнь гораздо сложнее и загадочнее ваших представлений о ней. А признайтесь, вы удивитесь еще раз, если узнаете, что я уже третий раз избираюсь на пост Председателя?
– Вы, Йорген, тоже бессмертны?
– Да, Пауль, тоже!
– Но как такое возможно?! Я до сих пор поверить не могу, что все вот это, – Харман обвел взглядом огромную пещеру, – существовало много тысячелетий параллельно
– Нет, Рональд, вы неправильно расставляете акценты: это внешний мир существует параллельно нашему. Только благодаря нам его спокойствие и стабильность длятся уже тысячи лет. Вы никогда не задавали себе вопрос, что такое деструкция?
– А зачем? – пожал плечами Харман. – Есть техника, есть специалисты… – он иронично улыбнулся, – с которыми мы, видимо, скоро познакомимся.
– Нет, дорогой мой, вам обоим предоставлена честь сыграть с судьбою напрямую, без посредников. Вы просто подойдете к этому священному для нас камню и дотронетесь до него.
– И что будет? – хмуро спросил Блендер.
– А вот этого никто не знает! Варианта два. Первый – вы превратитесь в дохов; второй – вы приобретете бессмертие и полноправно присоединитесь к нам.
– А каковы шансы?
– На то, чтобы стать бессмертным? Шансов мало, Рональд.
– А если я не хочу играть в эту рулетку, если я хочу вернуться к своей прежней жизни?
– Ну, Пауль, слышать от вас такое странно.
– Значит, назад хода нет?
– Нет, – Кайзер перевел взгляд на Хармана. – Ну, а вы, Рональд, что скажете?
– Дочь жалко, одна останется.
– Думаю, не останется.
Харман недоуменно посмотрел на Председателя.
– Не понимаете? Вы когда последний раз навещали свою дочь?
– Дня два или три назад.
– Так вот, позавчера она пропала.
– Как пропала?
– А так! К ней явились два субъекта, они опознаны; один из них ваш звездный зять.
– Этого не может быть! Позвольте, Йорген, но почему их не схватили? Как они могли с Алисой покинуть клинику?!
– А они и не покидали. Зашли к ней в номер и испарились, кстати, вместе с доктором.
– Но это невозможно!
– Выходит, что возможно. А вам Пауль разве не сообщил о происшествии? Он ведь участвовал в расследовании.
– Пауль?! – Харман повернулся к своему собрату по несчастью.
– Извини, Рональд, – пожал тот плечами. – Не успел, откуда я знал, что все вот так закончится? Рональд, да прекратите вы так скорбеть о дочери, может, она в этом и не нуждается, вы лучше о себе самом подумайте.
– Хороший совет, Пауль! Пора, – сказал Кайзер и отошел в сторону.
Вдали прозвучал протяжный гонг, потом хлопнула створка двери, и в наступившей гробовой тишине зазвучали шаги. По мере того, как они приближались, человеческие фигуры на пандусах вставали на одно колено и почтительно склоняли головы.
– Господа! На колени! – зашипел на них Кайзер, уже стоящий на колене.
Из-за черного каменного яйца показался высоченный темнокожий человек в сверкающем одеянии. Блестели золотом его мантия, посох, который он нес в левой руке, высокий головной убор. Харман, стоя на колене и опустив вниз голову, краем глаза все-таки смотрел на незнакомца. Он остановился шагах в двадцати от них. Коричневая кожа была покрыта сеточкой морщин, из-под высокой золотой шапки кое-где торчали седые пряди.