Рок

Миловзоров Борис

И разжал руки. Полутораметровое отверстие перелива было полностью скрыто под поверхностью стоков, хотя обычно на четверть выглядывало наружу. Адамс очень осторожно просунул в него ногу. Так и есть, снизу оно наполовину завалено всяким хламом, а сверху проток закрывала масса слипшегося мусора. Различить, что это, было невозможно даже в луче фонаря. Все скрадывала окружающая его муть. Бенни вплотную приблизил стекла шлема и невольно воскликнул:

– О Господи!

К горлу подкатил комок тошноты. Он совсем забыл про труп, замеченный сверху, а течением его уже прибило к сливу. В мутных струях раздувшееся тело терлось о стену. Мелькнул нарукавный шеврон. Для опытного глаза Адамса все стало

ясно: это был один из пропавших уличных полицейских. Во времена его службы такие вещи периодически случались, он-то знал, что социальное устройство общества не искоренило преступность. Впрочем, это он знал только по слухам, даже на его офицерском уровне не было официальных документов, анализирующих подобные происшествия. Подавив отвращение, Бенни попытался оттолкнуть труп, так как он мешал ему пролезть в отверстие. Не получилось. Он перехватил руку и стал тянуть в сторону. Тело слегка повернулось, и показалось лицо, ощерившееся жуткой улыбкой. На лбу покойника зияла большая пробоина. Стреляли, видимо, сзади, в упор, и навылет. Вдруг Адамс почувствовал, что рука трупа стала свободно болтаться в рукаве куртки, он ее оторвал. Бенни окинул тело растерянным взглядом.

Наконец он справился, мертвый полицейский стал медленно отплывать в сторону, и в ту же секунду Бенни его остановил: он заметил, что служебное снаряжение было на месте! Адамс расстегнул пояс. На нем, как и полагалось, находилась сумка с анализатором, рация, а главное, оружие. Как ни странно, все было на месте. Убийца даже не удосужился обобрать жертву, впрочем, возможно, это было опасно – таскать с собой такие улики. Впрочем, для Адамса это было уже не важно. Чувствуя на поясе тяжесть пистолета на ремне, он ощутил уверенность и силу, от тошноты не осталось и следа. Бенни решительно ухватился за металлическое обрамление перелива и ногами стал проталкивать труп в отверстие, заодно вороша ногой прочий мусор. Надо было обязательно хорошо почистить пространство, чтобы не пропороть резину спецкостюма. Через минуту усердной работы тело развернулось и, подхваченное усилившимся течением, исчезло в отверстии. Адамс тоже почувствовал, как на спину навалилась упругая сила потока, он уперся руками и, напрягая мышцы, старался удержаться в середине отверстия. Вот прошли ноги, можно было отпускать. Все, он на той стороне. Прощай, Бык, прощай, барак, впереди ждала неизвестность.

ГЛАВА 25

в которой Барри получает задание и узнает про Червяка.

– Слушаю. Харман.

– Отец, это я, надо поговорить.

После поездки в город тесть с зятем стали как-то сразу ближе друг к другу. Харман с тревогой выслушал рассказ Глетчера о последствиях «Ха-шоу» и согласился, что больше Алисе нельзя разрешать развлекаться таким образом. Тем более, что все силы Алисе теперь нужны на вынашивание ребенка. Барри прямо спросил тестя: это вредно для здоровья, или нет? Харман несколько помялся, потом нехотя ответил:

– Сложный вопрос. Ты устаешь, когда спортом занимаешься?

– Конечно!

– Так и здесь, только устает мозг, а не мышцы. Игры с мозгом всегда опасны, так что если «Ха-шоу» и не вредно, то не полезно, это уж точно. Во всяком случае, статистика особых отрицательных последствий не показывает.

– А не особых?

– Не особых?.. Пожалуй, снижается жизненная активность. На несколько дней.

– Да, я и на себе это почувствовал, чуть на ходу не заснул, а что говорить об Алисе?!

– Но на производительности труда это не отражается. В конце концов, у человека всегда есть право выбора, участвовать в шоу или нет.

Все это вспоминал Глетчер, пока шел в кабинет к Харману. Его мозг постоянно работал, пытаясь разложить

известные ему факты по полочкам логических связей, но пока оставалось слишком много пробелов, чтобы понять Новую Цивилизацию. В одном астронавт был твердо уверен: Новая Цивилизация не открылась ему полностью, она что-то скрывает. И дело не только в ферме, на которую он случайно наткнулся. Слишком часто Глетчер чувствовал недосказанность, неискренность, невнятность моральных норм. Только Алисе он доверял безоговорочно, верил, что она искренне любила его. Он твердо знал, что это так, и даже мысли не допускал о возможности сомнений.

– Здравствуй, Барри.

– Отец, Черепаха готова, загружена всем необходимым. Я пришел проститься и взять материалы по Свалке, – начал Глетчер с порога.

– Проходи, присядь. Я уже все приготовил. Вот здесь, – Харман достал из стола байт-кассету, – полный набор статистики, как ты и просил, без всяких выводов и аналитики. Только факты. На дорожку тебе, чтобы по женушке не очень скучал. – Харман заулыбался. – Но я бы хотел, чтобы один материал ты посмотрел при мне.

Над столом засветилась объемная картина местности, уже знакомой Глетчеру.

– Амброзия?

– Да. Только это не ты, – Харман ткнул пальцам в небольшое пятнышко, подползающее к границе силового поля города. – И время другое, тридцать лет назад.

Картинка увеличилась. Теперь было хорошо видно, что к городу подползало какое-то амебообразное существо, похожее на жирного гигантского червяка. Вокруг него кружились десятки черных летающих дисков.

– Это наши сторожа.

– Я знаю. Встречался с ними, когда приземлился.

Харман искоса бросил на зятя пытливый взгляд:

– Ты мне не рассказывал.

– Да ничего серьезного. Эти голубчики сбили мою летающую капсулу. Я сначала испугался, ничего не понимал, а потом, когда удалось вызвать Черепаху, разобрался, что это просто патрульные аппараты.

– Больше ничего не случилось в дороге, на твой взгляд, несерьезного? – Харман смотрел на Глетчера пристально и как-то отчужденно.

– Нет, нет, отец. Больше приключений не было, пока до Амброзии не дополз, – как можно искреннее заверил тестя Глетчер, однако в душе все похолодело: он не должен был сейчас давать пищу для подозрений. Ферма с дохами была для астронавта концом нити, которая должна была когда-нибудь привести к правде.

Взгляд Хармана оттаял, видимо, он поверил.

– Хорошо, Барри, вернемся к записи. Как видишь, патрульные диски непрерывно ведут лазерный огонь, а объекту хоть бы что.

Между тем червяк медленно, но неукротимо полз к черте силового поля. Попутно он легкими плевками тонких светящихся струек сбивал назойливые аппараты. Их становилось все меньше. На окраине города показались пять больших черных овалов. «Это боевые машины, – догадался Глетчер, – готовятся к обороне. Неужели этот организм сможет пройти через защитное поле?» Червяк подполз к энергетическому барьеру, ткнулся в него, сплющился, потом стал буквально наползать на него. Вот он уже почти половину своего объема задрал вверх и вдруг провалился, замер. Хорошо было заметно, что он увеличивается в размерах.

– Заметил? – спросил Харман. – Эта тварь отжирается за счет энергии защитного поля. Я хорошо помню это нападение, в этот момент отключались один за другим энергопотребители. Только институт остался, у него своя энергостанция. Тогда один из инженеров и высказал бредовую идею:

заморозить агрессора. Вот, смотри, на подлете большой грузовой дисколет. Вот он над объектом.

Глетчер с интересом наблюдал, как из контейнера на монстра вылились тонны жидкого азота. Червяк вздрогнул, сморщился и мгновенно осел, превратившись в темное пятнышко на поверхности степи. Картинка погасла.