Рок
Шрифт:
– И какую же именно?
– Вы сказали – свершилось.
– Да, я это сказал, – Монах улыбнулся. – Сказал потому, что много столетий назад среди нашего народа ходила легенда о подземном оазисе, где можно жить в комфорте и безопасности. Многие поколения пытались найти ваше убежище, которое вы называете базой.
– Так это ваши предки нарыли кучу ходов и тоннелей в толще скалы?
– Не знаю точно, что вы имеете в виду, мистер Глетчер, но, видимо, да.
– Может быть, вы все-таки расскажете о своем мире более подробно,
– Хорошо, Барри. Наберитесь терпения, мой рассказ будет долгим.
ГЛАВА 26 в которой Монах рассказывает Глетчеру много интересного.
То, что Глетчер услышал, повергло его в шок, но он точно мог назвать его причину: неверие. Его собеседник с серьезным видом неторопливо рассказывал ему сказки о Дарах, магах, духах, злодеях и святых подвижниках. Как он, космодесантник, человек науки, практик, прошедший открытый космос и не встречавший там ничего сверхъестественного, мог поверить в этот бред?!
– Барри! А ведь вы меня плохо слушаете.
– Нет, что вы, Михаил, я весь внимание.
– А мне показалось, что вы несколько устали.
– Что вы, я готов слушать и дальше.
– А слушать, собственно, больше нечего, в общих чертах я рассказал все самое основное. Но я хорошо понимаю, как вам, человеку древней технократической цивилизации, тяжело слушать о всяких чудесах. Ведь так?
– Да, так. Действительно, то, что вы рассказывали, мой разум как реальность воспринимать отказывается.
– То есть в чудеса вы не верите?
Глетчер задумался, потом решительно тряхнул головой:
– Нет, не верю.
– Ценю вашу откровенность, Барри. А в Бога вы верите?
– Конечно!
– Вы даже не задумались с ответом, поэтому я делаю вывод, что вы или давно решили этот вопрос, или лукавите.
– Я не лукавлю, – в голосе Глетчера послышалась обида.
– Простите, Барри, но, согласитесь, мы друг друга совсем не знаем.
– Да, это верно.
– Так может быть, вы расскажете о себе?
– Хорошо.
И Глетчер рассказал о себе. Практически все – и о ферме дохов, и об Алисе, и о своих сомнениях. Вместо своей цветущей родины он встретил на планете зловонную пустыню, увидел глобальную экологическую и социальную агонию человеческой цивилизации. Он говорил несколько часов, а Михаил жадно слушал и только подливал ему в кружку пахучий травяной напиток.
– Все. – Глетчер дрожащими руками поднес кружку ко рту. – Сколько же я говорил?
– Не важно.
– Но там командор. Я совсем забыл… Он волнуется, наверное!
– Не беспокойтесь, Барри, он сладко спит.
Глетчер встал, и, извинившись, направился в секретную комнату. Он открыл стальную дверь, с недоумением осмотрел спящего Джеффри и вернулся обратно. Его собеседник невозмутимо пил чай.
– Спит?
– Спит. – Лицо Глетчера было мрачным. – Он что, теперь от вас никогда в жизни не избавится?
– Нет,
– Удивительно.
– Вот видите, а вы в чудеса не верили!
– Я и сейчас не верю. То, что кажется чудом сегодня, завтра будет объяснено наукой.
– Да? – На лице Монаха промелькнула ироничная улыбка. – Я бы с вами согласился, Барри, но ведь вы уже прибыли в завтра! И поверьте, ответов нет.
– Значит, еще не время.
– Барри, вы упорно держите свой здравый смысл на привязи. Постарайтесь расширить его границы. Предположите, что чудеса объективны. Ведь вы в Бога верите?
– Я уже говорил!
– Я помню, Барри. Я повторно задал вам этот вопрос, чтобы вы вдумались в то, что утверждаете. Если вы верите, значит, Бог есть? На мой вопрос только два ответа: либо да, либо нет. Нельзя верить наполовину или временно.
– Все, что вы мне говорите, Михаил, я слышал в разных вариациях всю свою сознательную жизнь. Десятки телепрограмм, сотни журналов, тысячи книг обсуждали вопрос о Боге со всех сторон, а я…
– А вы слегка этим интересовались, но посматривали за этим со стороны?
– Да, похоже. Я всегда себя считал себя верующим, но никогда не ставил перед собой вопрос: а есть ли он?
– Вы молодец, Барри! Вы честный, это редкое качество.
– Что толку, – Глетчер безнадежно махнул рукой, – честность подсказывает способ действий, а не образ мыслей. Михаил, ну, судите сами, я был в космосе, там ничего нет, кроме того, что описано наукой. Понимаете, ни-че-го!
– А почему там что-то должно быть?
– Ну как же, Бог на небесах… Разве не так?
– Вы меня просто очаровали, Барри, – засмеялся Монах. – В вас причудливо перемешались языческое невежество и генетическое стремление к Господу. Вы же с ним с самого рождения связаны нитью, как пуповиной. Но все дело в том, что вы ее не чувствуете, только смутно помните, отсюда и все ваши метания. Я помогу вам понять мир, если, конечно, захотите.
– Так значит, за пять тысяч лет кое-какие ответы все-таки появились?
– Да, Барри, появились, но не все. Я сейчас подумал, что вам и самому еще придется ответить на некоторые загадки мироздания.
– Почему вы так думаете?
– Потому что каждый человек подчиняется своему Року, даже не осознавая его. Как вы думаете, есть ли Дар лично у вас?
– У меня?! – Глетчер удивленно уставился на собеседника. – Позвольте, но какое отношение это понятие имеет ко мне?
– Самое прямое, я же рассказывал вам о Дарах, которые проявляются в людях. И вы тоже имеете свой Дар. Давайте рассуждать вместе. Вы оказались единственным пилотом, которому доверили возврат звездолета.