Рокировка. Мат
Шрифт:
До крови прикусив язык, я смотрела, как он уходит, обнимая за талию подвыпившую девицу. В глазах потемнело, дыхания не хватало. Унижение, граничащее с уничтожением меня, как личности… какое будущее? О чем я?! Он даже видимость приличий не собирается соблюдать! Просто взял и демонстративно опустил меня, указав мое место! Убью! Сама сдохну, но и эту тварь с собой заберу!
– Ната, я бы хотела пойти к себе, – как можно спокойнее проговорила я, удерживая готовые хлынуть слезы. Господи, да в чем я так успела провиниться, что ни в одном, ни в другом мире не видать мне счастья?
– Конечно,
Эйса… уже не госпожа… Мое место теперь определено, и никакие попытки изменить положение ни к чему не приведут, пока этого не захочет «господин». Когда я поднялась, ни один из мужчин не потрудился даже привстать. В их глазах были лишь холодное любопытство и насмешка. Что ж… значит, так тому и быть.
– Спокойной ночи, эйса, – Ната вежливо присела и поспешила скрыться с моих глаз. А в замке отчетливо раздался звук поворачивающегося ключа. Заперли!
И тут, словно одновременно с запиранием замка отперли мои чувства, из глаз хлынули слезы. Все это время я держалась, но сейчас удушливые рыдания прорвались, разрывая грудь и принося вместо облегчения тупую боль. Я устала… у меня просто нет сил бороться… да и не хочу я! Трусливая мыслишка, что можно просто перерезать себе вены и все закончится, красной нитью билась в голове. Я гнала ее от себя, но стоило закрыть глаза, я видела перед собой, как мой «муж» обнимает свою девку, отправляя меня подальше. И что, так до конца жизни? Да какая, к черту, это жизнь!
Рыдания сменились тихим бессильным воем, пришлось закусить собственное запястье, чтобы меня никто случайно не услышал. Унизиться еще больше, показав свою слабость, я не могу. Не позволю… Я что-нибудь придумаю!
Минуты текли, превращаясь в часы, а я все так же лежала на полу, безразлично глядя в окно. Слез уже не было. Как обычно, на смену истерике пришла апатия и усталость. Вот только спать мне не хотелось. Внутри что-то зрело, и в любом случае это что-то было предпочтительнее позорной слабости. Я буду бороться. До конца! А если проиграю, то постараюсь забрать с собой как можно больше врагов.
Медленно встав, я подошла к столу и зажгла свечу. Прежде чем строить планы, надо оценить имеющиеся резервы. Так что начнем… и начнем мы с гримуара. Что там Лойс умудрилась перенести?
Очнулась я, только когда робкий луч рассвета коснулся глаз. Вскинув голову, я несколько секунд смотрела на край солнышка, видневшийся над подоконником, потом резко опустила голову, вчитываясь в строчки. Не может быть… В голове словно молния пронеслась. Так просто… Хотя, почему нет? Если получится… это будет идеальный вариант. Жестокий? Да. Но у меня будет шанс… Откинувшись на спинку стула, в голове начал формироваться план… Несправедливый, подлый, безумный… но единственный, который я видела.
Глава 11
Уснуть мне больше не удалось, и оставшиеся до завтрака два часа я просто пролежала, глядя в окно и раздумывая над своей идеей, потому в столовой появилась хмурая и злая. И, естественно, вид двух близняшек-блондинок, вылизывающих моего супруга прямо за столом, радости мне тоже не доставил.
– Так понимаю, это – те самые «еще две»? – буркнула я, без разрешения усаживаясь за стол. Муж прищурился и пристально уставился на меня, откинувшись
– Ты плохо выглядишь, – констатировал он.
– Хуже, чем обычно? – поинтересовалась я, сама наливая себе чай и не обращая внимания на удивленные взгляды присутствующих за столом. Не ожидали? Думали, я теперь тенью буду бродить и бояться выходить из спальни. Да как бы не так!
– Да, – скрипнул он зубами.
– Ничего удивительного. Новое место. Плохое настроение. А чем хуже у меня настроение, тем страшнее я становлюсь, – пояснила, прямо посмотрев в глаза супругу, с удовольствием отмечая в них шок от моих слов.
– Целитель поможет.
– Чем? Это ведь не болезнь.
– Да? И что же тогда испортило вам настроение?
– Разочарование, конечно, – пожала я плечами. – Магистр, когда убеждал принять ваше предложение, описывал всех эйдэйрсов весьма аристократичными, тактичными и умными людьми, а их дома – как венец вкуса, манер, чистоты и порядка.
– Да? И что же из всего вышеперечисленного вас разочаровало? – лик мужа посмурнел. Смешно, но я почему-то даже мысленно не могла назвать его по имени. Муж – это какое-то безликое существо, а вот давая имя – даешь существу личность. А к личности волей-неволей испытываешь какие-то чувства. Так что пусть будет просто «муж», «супруг», «он», «эйдэйрс», да как угодно, но только не по имени.
– Всё, – отрезала я и с удовольствием откусила от тоста. – Впрочем… кухарка у вас вполне приличная, и продукты на удивление свежие. Это радует. Хоть с этой стороны проблем со здоровьем не будет.
– А с какой будут? – попался на удочку муж.
– С вашей, конечно же. Прежде чем мы начнем пытаться делать детей, вам стоит обратиться к целителю. Половые болезни – самые страшные и могут передаваться по наследству, а мы же оба хотим, чтобы ребенок был здоровым. Ведь так?
– Что… ты… сказала? – прошипел блондин, и я поняла, что сейчас будет буря.
– А что непонятного? Вы хотите здорового ребенка? Я тоже. Но ваши беспорядочные половые связи… нет, вы как знаете, но сначала стоит обследоваться, а то мало ли…
Договорить я не успела. Волна ярости просто шибанула, скидывая меня со стула и взметая юбку на голову. Кажется, я перешла допустимую грань, но и терпеть не собиралась. К тому же… в данном случае определенный риск оправдывал разбитые локти и отбитую спину.
– Что ты сказала? – голос мужа перешел на рык, и, открыв инстинктивно закрывшиеся глаза, я увидела надвигающуюся грозу в виде вставшего со стула супруга.
– У вас еще и проблемы со слухом? Печально. А как же целители? Неужели…
– Заткнись! И быстро извинись, дрянь!
– И не подумаю! – рявкнула я в ответ, наконец-то поднимаясь с пола. Помочь мне, естественно, никто не поспешил, а в объемных юбках встать самой было трудновато. Да, похоже, от меня такого и не ожидали.
– Я сказал – проси прощения! И на колени, чтобы лучше усвоила!
И вот тут шутки закончились. Камень на шее внезапно потяжелел и начал давить вниз, словно пригибая к земле. В голове все поплыло, легкая тошнота и боль в висках лишали четкости мышления и силы воли. Что-то внутри буквально требовало подчиниться, упасть на колени и заскулить, вымаливая прощение…