Рокировка
Шрифт:
— Я хочу сшить такое платье, чтобы в нем потом можно было бы в ЗАГС пойти, — степенно рассуждала Алина, хозяйничая за столом. — Глупо ведь выбросить несколько тысяч на одноразовый наряд, а потом тратить еще столько же на другой…
— Доченька, свадьба бывает один раз в жизни, — возражал Вадим Сергеевич. — Давай сделаем одно платье к выпускному балу, а второе…
— Ну, что вы! Там же и фата понадобится, и перчатки, и букет… И потом, мне так хочется обвенчаться…
— Ну и обвенчаетесь,
— Сережа не хочет, — быстро шепнула Алина.
Вадим Сергеевич с изумлением посмотрел на сына:
— Это почему?
— А я же некрещеный, — безмятежно заявил тот. — Алька крещеная, а я — нет. Как будто ты этого не знаешь.
— Знаю, конечно. Но ведь можно и окреститься…
— Вот еще, стану я попу врать! Он же спросит: веришь ли? А я…
— А ты не веришь?
— Не верю, — уже чуть более агрессивно отозвался Сергей. — И не могу верить во все эти чудеса, единство в трех лицах и так далее. Не могу — и все.
Вадим Сергеевич даже не нашел, что ответить. Его самого крестили, мать-покойница рассказывала. Ну, так дело было в глухой деревне, там такое в порядке вещей испокон веков. И Инна была крещеная, даже в церковь по праздникам заглядывала, хотя особенно об этом не распространялась. Считала, что вера — ее личное дело, никого больше не касается. А вот верили ли они по-настоящему?
Да кто ж его знает! Сроду Вадим Сергеевич над такими вопросами не задумывался. Святая Троица — что ж тут непонятного? Праздник такой, летом бывает, церкви березовыми ветками украшают. Грехи — тоже понятно: убивать — грех, воровать — грех, ну, и так далее.
— Сереженька, — услышал он тихий голос Али, — ты же не собираешься становиться священником или монахом, правда? И в храм тебя никто силком тащить не собирается…
— Да? А венчаться ты как будешь?
— А ты веришь в то, что штамп в паспорте связывает людей на всю жизнь? — неожиданно спросила Алина.
— Ну, ты даешь! — весело хмыкнул Сергей. — Нет, конечно. Главное, чтобы любовь была…
— Вот-вот. Мы с тобой друг друга любим, правда?
— Ну, правда…
— Не «ну», а точно. Так неужели тебе трудно ради этой любви пятнадцать минут в церкви провести и крестик надеть? Если бы тебя крестили, как меня, младенцем, вообще не о чем было бы сейчас разговаривать, обвенчаться-то ты согласен.
— Все, Алька, закончили базар, — хлопнул Сергей рукой по столу. — Сдаем экзамены, подаем документы в институт, поступаем, а потом… Потом, шут с вами со всеми, окрещусь, обвенчаюсь, вокруг костра попрыгаю и в бубен побью. Чтоб уж, значит, наверняка.
— Чтобы наверняка, — вздохнула Алина, — нужно подождать, пока мне восемнадцать исполнится. Мама разрешения ни за что не даст, а без разрешения…
— Ну, так подождем, подумаешь!
— Перестань, — замахала руками Алина, — еще сглазишь! Школу нужно закончить…
— В институт поступить, — подхватил Сергей. — Не боись, прорвемся! Ты знаешь, я поражений не признаю…
Выпускные экзамены оба сдали достаточно легко и без троек. То есть Сергей сдал без троек, а Алина закончила школу с серебряной медалью. Подвела математика, с которой девочка была в довольно сложных отношениях. Но унывать по этому поводу Аля не собиралась, наоборот, искренне радовалась:
— Слава Богу, никогда в жизни больше не придется заниматься ни алгеброй, ни геометрией, ни этой растреклятой тригонометрией! Потерянное время! Четырех правил арифметики мне для жизни как-нибудь хватит, да и в детских садах высшая математика пока не нужна.
Алина собиралась стать… воспитательницей в детском саду. Маленьких детей она действительно любила самозабвенно, совсем как Инна Ивановна. И вообще Вадим Сергеевич с какой-то боязливой радостью видел в невесте сына все больше и больше черт обожаемой покойной жены.
Алина готовила те же блюда, что и Инна Ивановна, с удовольствием занималась домашними делами и тоже слышать не хотела о какой-нибудь домработнице, тем более — экономке. Была так же доброжелательно-спокойна, улыбчива, терпеть не могла даже намек на конфликт. И так же хотела иметь не меньше трех детей — двух мальчиков и девочку, даже имена им уже придумала: Вадим, Иван и Инна.
Когда это случайно узнал Вадим Сергеевич, то отвернулся и украдкой вытер глаза, а про себя подумал: стар становлюсь, сентиментален, слезы близко — наклони голову, и потекут. И не признался, как растрогало его желание будущей невестки назвать дочку в честь покойной жены, хотя с тех пор часто думал о внучке, Инночке, беленькой, с голубыми глазами и нежным голоском. О своей Инночке.
А что, вполне возможно. Сергей-то внешностью как раз в Инну удался: светловолосый, голубоглазый, от отца только рост и фигуру унаследовал. Ну, девочки такими высокими не бывают, а все остальное…
То, что внучка может пойти в свою маму, ему в голову не пришло. А Алина была темноглазой шатенкой, со слегка смуглой кожей и длиннющими черными ресницами. Только тоненькая фигурка напоминала Вадиму Сергеевичу Инну — ту, молодую, до рождения сына. Фигурка и характер.
Платье для выпускного бала Алина сшила сама, правда, денег на материал дал Вадим Сергеевич. Шила долго, бесконечно что-то переделывала, пересмотрела невероятное количество модных журналов и просто иллюстрированных изданий. Но дело того стоило.