Рокот полуяви / Великое делание
Шрифт:
– Звезда.
Космогония
Раздираемый противоречиями, переполненный неведомыми ранее чувствами и эмоциями, Глеб выбежал вслед за нею из дома. Но прежде – замер, постояв три-четыре секунды на пороге и подумав, что это есть граница обжитой территории. Веденея не оборачивалась, гордо держа голову. Такой осанке, такому умению нести себя, а не волочиться по земной персти можно только позавидовать. Огненные локоны её были длинны – ниже пояса – и густы, они трепетали от нежных прикосновений ночного ветерка, напоминали
– Подожди! – окрикнул Глеб. – Ты же не станешь вот так уходить!
Веденея повернула голову в его сторону, впервые на её лице отразилось некое подобие удивления, как будто она задавала немой вопрос: «Почему же я должна медлить?». Вслух же девушка произнесла:
– Но… мне нужно возвращаться!
– Постой! – Глеба разрывали на части страх и восторг, вера и неверие в происходящее. – Расскажи… столько всего сразу…
Тут Веденея на мгновение закатила глаза, однако этим всё уже было сказано – этот несмышлёныш только что очнулся от дремоты, вырвался из полуяви, начал кое-как различать окружающий мир и теперь боится потерять того, кто оказался рядом в момент пробуждения. Точно также птенцы принимают за маму первого, кого увидели перед собой в час появления на свет.
– Расскажи, зачем ты спускалась к нам! – выдохнул Глеб, желая исправить мнение, сложившееся о нём. – Почему ты упала, а не приземлилась?
Удивление опять промелькнуло на её лице. Должно быть, человек не настолько прост и наивен, как она полагала изначально.
– Звёзды время от времени спускаются в нижележащие миры, чтобы привнести в сумеречную явь света и тепла, – Веденея отвечала, тщательно подбирая слова. – Нам достаточно спуститься на несколько минут, чтобы задача оказалась выполненной.
– Извини, что перебиваю, – Глеб старался быть деликатным и учтивым. – Что такое сумеречная явь?
– Один из подуровней Яви, – пожала плечами звёздочка, но по непонимающему взгляду собеседника поняла, что без подробных пояснений здесь не обойтись. – Вселенная многослойна и неоднородна. Есть три уровня бытия – Правь, Явь и Навь, которые, в свою очередь, делятся на многие подуровни. Например, Явь и Навь делятся на сумеречные и светлые. Да что я тебе говорю – посмотри наверх!
Он обомлел, когда различил иные измерения над крышей собственного дома. Там, высоко-высоко, раскрывалась воронкой Вселенная, бесстрашно и бесстыдно выставляя напоказ всё содержимое. Что-то искрилось, а что-то сияло, врезалось в разум сквозь очи навечно. Хотелось кричать до визга и взорваться безудержной пляской.
– Что это? – спросил он, как спрашивает ребёнок, хватая в новогоднее утро коробку в цветной упаковке.
– Там Птичий мир, – сказала Веденея, указывая распростёртой дланью. – А там, пониже, небесная твердь…
– Куда же ты уходишь?
– Выше! – улыбнулась звезда. – Туда!
В неясном свете, почти на самом верху чудесной воронки, серебро смешивалось с мраком, и само пространство утопало в синеватой дымке. Завораживающий
– Что там? – повторил вопрос Глеб.
– Шестое небо! – голос Веденеи задрожал, наполненный священным трепетом, а вместе с тем ликованием и любовью. – Прародина… исток…
Глеб вдруг осознал, что щёки умывались солёной влагой, – выступили слёзы супротив воли, совершенно неосознанно, как будто он разделился натрое: плоть оставалась в материальном явном мире, а дух, находящийся, оказывается, далеко-далеко, встрепенулся и поманил к себе, в полузабытые просторы. Душа же застыла посерёдке, исполняя роль шаткого моста, прокинутого от одного берега к другому. Печально было от того, что в каждое мгновение связь, установленная совсем неожиданно, могла оборваться; а как вернуть её, оставалось загадкой.
– Как ты пойдёшь туда?
– Есть много разных способов, – пожала плечами Веденея. – Я отправлюсь по лучику, мне так будет проще.
– Возьми меня с собой! – попросил он.
– Нет! – чего-то испугалась Веденея.
– Возьми! Прошу!
– Но ты человек! Ты пропитан здешним миром! Твоё тело вряд ли поднимется хотя бы на треть!
– Пусть так! Пусть – сколько поднимусь, столько и будет!
– Ты можешь просто свалиться в свой мир, что равносильно гибели! Ты видел ведь, как я не рассчитала свой вес!
– Видел!
– Но я – звезда, я выжила, а что же…
– Пожалуйста!
Веденея тяжело вздохнула, покачав головой, словно говорила самой себе: «Нет, это безумие! Чистое безумие! Да как же быть? Уйти одной? Он зачахнет, будто цветок в пустыне… очарованный дурак… Он хочет, он просится… пускай! – чужое минует, а своего не объедешь. Коли суждено что-то Великими пряхами, то не моей воле это менять, не напрасно же именно он повстречался мне в этом мире?».
Скалолазы
Беззаботные скалолазы
Без страховки штурмуют небо,
Им не нужно ни зрелищ, ни хлеба,
Им нужно небо в алмазах,
Зацепившись за звёздный лучик,
Они плавают в чёрной бездне,
Им не нужно ни кайфа, ни жести,
Им нужен волшебный ключик…
– Следи за ними! – приказал Игнату человек в очках тайцзи шипящим голосом. – И запомни – два заряда осталось! Только два.
– Они что-то делают, – сообщил Игнат, наблюдая за происходящим в соседском дворе из-за ограды.
– Что именно? – прохрипел худощавый господин.
– Девушка как будто кого-то тянет… или тащит сверху за верёвку какой-то предмет… – Игнат не находил слов, чтобы описать представшую картину. Его же спутник чудесным образом словно бы ослеп, хотя в темноте он различал не хуже кошки – в этом-то Игнат имел возможность убедиться.
– Если возникнет тропа – беги следом! – тоном, не терпящим пререкательств, распорядился человек в очках.