Роковая музыка
Шрифт:
Гитара в чехле едва слышно отзывалась на звуки его голоса.
Золто задумался. Он хотел сказать, что для гнома весь смысл обладания кучей золота заключается в обладании кучей золота. Причем это золото не должно «работать», как иногда говорится; для полного гномьего счастья достаточно, чтобы оно было самым обычным золотым золотом.
— Не знаю, — откликнулся он наконец. — Никогда не думал, что у меня может появиться куча золота. А ты? Чего ты хочешь?
— Готов поклясться, я бы стал самым знаменитым музыкантом
— Такие клятвы опасны, — заметил Утес.
— У-ук.
— Но разве не того же хочет каждый артист?
— Знаю из личного опыта и могу поделиться им с вами, — встрял Золто, — что каждый настоящий артист хочет, действительно хочет,чтобы ему заплатили.
— И стать знаменитым, — не сдавался Бадди.
— Вот насчет этого не скажу, — пожал плечами Золто. — Трудно быть знаменитым и живым. Лично я хочу играть музыку каждый день, а в конце дня слышать: «Спасибо, было очень здорово, возьмите деньги, как насчет завтра, в это же время?»
— И все?
— Мне вполне достаточно. Мне хотелось бы, чтобы люди говорили: «Нам нужен хороший трубач, эй, найдите-ка Золто Золтссона!»
— По-моему, скучно.
— А мне нравится, когда скучно, потому что это бывает долго.
Они подошли к боковому входу в «Барабан» и вскоре очутились в комнатушке, в которой воняло крысами и уже выпитым пивом. Из бара доносились приглушенные голоса.
— Похоже, народу собралось немало, — заметил Золто.
К ним трусцой подбежал Гибискус:
— Так, ребята, вы готовы?
— Погоди, — сказал Утес. — Мы еще не обсудили гонорар.
— Я же сказал «шесть долларов», а вы чего ожидали? Вы — не из Гильдии, восемь долларов — это ставка Гильдии.
— Мы и не собирались просить у тебя восемь долларов, — возразил Золто.
— Вот и хорошо.
— Мы согласны на шестнадцать.
— Шестнадцать? С ума сошли! Это же двойная ставка Гильдии!
— Но там собралась целая толпа, — указал Золто. — Уверен, ты продашь много пива. Впрочем, мы можем вернуться домой.
— Эй, эй, давай все обсудим, — засуетился Гибискус и, обняв Золто за плечи, отвел его в угол.
Бадди смотрел, как библиотекарь изучает пианино. Никогда прежде он не видел, чтобы музыкант пробовал инструмент на вкус. Потом орангутан открыл крышку и принялся осматривать клавиши. Потом ударил по нескольким из них.
Довольно потирая руки, вернулся Золто.
— Ну все, я договорился, — объявил он. — Ха!
— Сколько? — спросил Утес.
— Шесть долларов! — ответил Золто.
Все промолчали.
— Извини, — наконец промолвил Бадди. — Мы ждали, что ты нам назовешь какое-нибудь число с окончанием «надцать».
— Я оставался твердым и непреклонным, — гордо сказал Золто. — Он понижал ставку не больше чем по два доллара за раз.
Согласно некоторым религиозным учениям, вселенная
Так вот, согласно их уверениям, в самом Начале Всего Сущего было очень шумно.
Однако люди с наиболее чутким слухом (те, кто чаще других выигрывает в покер), умеющие расслышать эхо, что гуляет в аммонитах и янтаре, клялись и божились, будто бы они слышали звуки, возникшие много раньше.
Эти звуки были словами: «Раз, два, три, четыре».
Но самый лучший слушальщик, посвятивший всю свою жизнь исследованию базальта, заявил, что ему удалось расслышать то, что было еще до этого.
На вопрос о том, что же это были за звуки, он ответил, что, ему кажется, в самом-самом Начале Всего Сущего кто-то произнес: «Раз, два».
Никто никогда не интересовался, что потом произошло со звуком, давшим рождение вселенной, — если такой звук, конечно, существовал. Это — мифология, и тут неуместно задавать подобные вопросы.
Ну а Чудакулли верил, что все возникло случайно или, как в случае с деканом, назло.
Старшие волшебники еще ни разу не посещали «Залатанный Барабан», будучи, как говорится, при исполнении. В тот день все они осознавали, что находятся здесь в не вполне понятном официальном качестве, а потому вели себя сдержанно. Вокруг них образовалось свободное пространство, но не слишком большое, так как в «Барабане» было необычно многолюдно.
— Тяжелая здесь атмосфера, — заметил Чудакулли, оглядевшись. — О, вижу, тут снова подают «Настоящий Эль». Принесите-ка пинту «действительно странного турботского».
Волшебники напряженно наблюдали за тем, как он осушает бокал. Анк-морпоркское пиво обладало собственным, неповторимым вкусом, который, вероятно, придавала ему местная вода. Некоторые люди считали его похожим на мясной бульон, но были неправы. Мясной бульон обычно холоднее.
Чудакулли с довольным видом облизнул губы.
— Мы-то точно знаем, из чего делается настоящее анк-морпоркское пиво, — сказал он.
Волшебники дружно кивнули. Они это точно знали и потому предпочитали пить джин с тоником.
Чудакулли огляделся. Обычно в это время в «Барабане» уже начиналась парочка драк или по меньшей мере легкая поножовщина. Сейчас же со всех сторон слышались только тихие разговоры; все посетители не сводили глаз с небольшой сцены в дальнем конце помещения, на которой, впрочем, ничего особенного не происходило. Теоретически сцену закрывал занавес, на самом деле являвшийся старой простыней. Из-за которой доносились глухие удары.