Роковая татуировка

Марр Мелисса

— Почему ты так добр ко мне? — спросила она, презирая себя за этот вопрос и все же желая знать ответ.

— Ты подруга Эш. Теперь и моя тоже.

Сет выглядел этаким чудаковатым мудрецом — сидит с удавом на коленях, в окружении книг, лежащих стопками на полу. Это впечатление создавалось не только непривычными деталями — главным было выражение лица, с каким он посматривал на Лесли и в сторону входной двери.

Он знал, какие люди встречаются там, снаружи.

Лесли попыталась перевести все в шутку:

— Так мы друзья? Когда же это случилось?

Сет не засмеялся.

Посмотрел на нее пристально, поглаживая по голове удава, который стал заползать ему на плечо, потом сказал:

— Когда я понял, что ты не дрянь, как Рен, а жертва. Хороший человек. А хорошим людям надо помогать.

Отшутиться теперь уже точно не получилось бы. Лесли отвела взгляд.

Они помолчали еще немного.

Потом она взяла одеяло и встала:

— Лягу там. Ты вправду не возражаешь?

— Запрись. Моих чувств это не заденет, а тебе будет спокойнее спать.

Лесли кивнула, двинулась в сторону спальни. На полпути остановилась и сказала:

— Спасибо.

— Поспи. А потом обязательно поговори с Эш. Есть кое-что… — Он запнулся, вздохнул. — Но об этом тебе должна рассказать она. Идет?

— Идет.

О чем таком способна рассказать ей Айслинн, что может быть еще страшнее и непонятнее уже известного, Лесли и представить себе не могла. Но интонация Сета заставила ее занервничать. И она добавила:

— Только не сегодня вечером. Попозже.

— Как можно скорее, — настойчиво сказал Сет.

— Ладно. Обещаю.

Войдя в спальню, Лесли заперла дверь — ненавидя себя за это. И в то же время сознавая, что так действительно будет спокойнее.

Потом устроилась на кровати поверх покрывала, закуталась в одеяло, выданное Сетом. И, лежа одна в темной комнате, стала думать о Ниалле. Вспоминать их танец, его бережные прикосновения, смех, горячее дыхание.

Но когда она заснула, ей приснился не Ниалл. Она увидела Айриэла. И сон оказался настоящим кошмаром — страшнее всех, что мучили ее в последнее время. Лесли опять насиловали, и у каждого мужчины, который это делал, кто держал ее и вытворял такое, для чего слово «изнасилование» казалось слишком банальным, были глаза Айриэла.

Его голос звучал у нее в ушах, когда она отчаянно пыталась и не могла проснуться.

«Скоро, a ghra, — шептал он устами всех этих мужчин, — скоро мы будем вместе».

Глава 14

Зная, что король Лета его ищет, Айриэл отправился туда, куда тот сообразил бы явиться в последнюю очередь, — в «Холм и руины», излюбленное место сборищ Летнего двора. Пусть Кинан волнуется. Чем больше эмоций, тем больше пищи для него, Айриэла.

И в «Холме» ему выпало нежданное развлечение — наблюдать ухаживания Ниалла за смертной, в нарушение правил Летнего двора.

В том, что ганканаха потянуло к Лесли, ничего удивительного не было. Связь, зародившаяся между этой девушкой и Айриэлом, влекла к ней всех темных фэйри. А Ниалл, хоть и покинул Темный двор много лет назад, своей сущности изменить не мог. Сколько ни боролся с собой, он по-прежнему принадлежал тьме.

Как и Лесли. Она, конечно, пока не ведала и не понимала этого, но

что-то в ней уже признало Айриэла подходящей парой. Возжелало его. И сердце Темного короля даже бешеные скачки с гончими Габриэла не тешили так, как мысль о том, что юная смертная скоро будет принадлежать ему. Она станет каналом, через который к нему полются эмоции других смертных. Долетавшие первые крохи — всего лишь дразнящие ароматы — сулили восхитительное продолжение.

Его подданные успели позабыть вкус людских эмоций, так долго они питались одними фэйри. Но Кролик начал делать магические татуировки. И все изменится, все будет хорошо, как только эта связь завершится. Возможно, у девушки даже достанет сил ее выдержать. А пока остается ждать. Убивать время.

Когда Лесли покинула «Холм», Айриэл не преминул поддразнить Ниалла:

— Малыш, разве тебе не положена охрана?

— Могу спросить тебя о том же.

Тон и выражение лица Ниалла были полны презрения, но эмоции он испытывал совсем другие. Ганканах во все века не переставал тревожиться за Айриэла, хотя никогда в этом не признался бы, нынче его тревога была гораздо сильней обычного. Айриэл даже решил попросить Габриэла выяснить, в чем дело.

— Мудрый король без стражи не выходит, — добавил Ниалл.

Его тревога уже переходила в страх.

— Слабый, ты хотел сказать. Темным королям хватает собственной силы, — ответил Айриэл и отвернулся.

Настало время искать другое развлечение. Вывести из себя Ниалла слишком легко, и Айриэл слишком его любил. Позволил себе горько-сладкую радость испробовать на вкус его эмоции, и довольно.

Заметив движение Айриэла, приостановилась одна из официанток. В глазах ее светились два полумесяца.

Призрачная дева [10] . Из темного народа.

Обычно при веселом Летнем дворе смертоносные фэйри не задерживались. Заинтересовавшись, Айриэл поманил ее к себе:

— Милая!

Та поглядела на зверенышей, рябинников, мрачного Ниалла — не потому, что кого-то из них опасалась. Скорее взвешивала расстановку сил. В бою призракам никто не страшен, ибо никому не дано избежать объятий смерти, его вожделеющей.

— Да, Айриэл? — донесся до него голос девы, прохладный, как глоток лунного света, и гнетущий, как кладбищенская земля на языке.

10

Представители этого племени являются главными посредниками в похищении смертных.

— Не принесешь ли мне чаю? Горячего, — Айриэл сложил пальцы щепоткой, — чуть поцелованного медом?

Призрачная дева присела в реверансе и, лавируя между посетителями, направилась к стойке бара.

«Могла бы украсить собой мой двор», — подумал он.

Не переманить ли?..

И, небрежно улыбнувшись хмурым стражникам, стоявшим вокруг, Айриэл двинулся за нею следом. Пути ему никто не преградил. Не посмел. Он был не их король, но король. Их возмущало его присутствие, но угрожать или препятствовать ему они бы не стали. Не смогли бы.